Разговор с поэтом на Тверской

РАЗГОВОР С ПОЭТОМ НА ТВЕРСКОЙ

?Да, давненько я не был в Москве? – ошеломлённо думал я, подни-
маясь по Тверской к Пушкинской площади. Серым потоком текла люд
ская масса, игриво подмигивало цветными огнями неоновое табло над казино у гостиницы ?Националь?, а вдоль всего проспекта бойко шла торговля с лотков всяким импортным добром и умопомрачительными
напитками. А вот и книги, и сувениры, и снова – бутылки, сигареты,
шоколадки… Сказочные цены широко скалились с прилавков, и дело-
вые мальчики небрежно сгребали купюры в сумки. Рекою шли авто-
мобили – всё больше иномарки.
Отважно купив ?Сникерс?, я, наконец, присел на скамейку непода-
леку от Александра Сергеевича Пушкина. Стоял прохладный июль-
ский вечер, недавно прошумевший дождь слегка умыл улицы и пло-
щади, освежил воздух. ?Ну что, Александр Сергеевич, – мысленно
спросил я, – каков здесь ваш рейтинг на поэтическом рынке, и что
здесь нынче в моде: постмодернизм, секс-реализм или пофигизм??
Позеленевший от времени (уж такие нынче времена) памятник
великому поэту ничего мне не ответил и продолжал сурово смотреть
на сияющий огнями ?Макдональдс? прямо напротив нас. Возле изда-
тельства ?Известий? густо кучковались ?лица кавказской националь-
ности?. Толпа равнодушно текла мимо. Как и по всей Москве, у метро
стояли и сидели нищие и беженцы.
?Я понимаю, – пристыженно промолвил я, – что мы здесь вроде как лишние на этом празднике жизни. Только разве это жизнь? И о таком ли празднике мы мечтали? И это ли желанная свобода? Пир
варваров, бессмысленно бормочущих латинские и греческие слова:
приватизация и демократия, даже не понимая толком их смысла?.
И словно бы дрогнули губы поэта, и словно бы горький раздался
ответ: ?Зачем стадам дары свободы??
Немного осмелев, я продолжал безмолвный разговор: ?Ну, как же,
Александр Сергеевич, народ наш заслужил дары свободы и, можно
сказать, уже почти перестроился из стада в нацию – вот только поль-
зоваться этой свободой разумно ещё не научился. Вы нашу прессу,
наверно, не читаете, а я вот иногда читаю, так знаете ли, иногда такое
пишут, что и друзьям вашим декабристам не снилось в самом дурном
сне?. И снова как будто разжались губы поэта: ?Не дорого ценю я громкие права, от коих не одна кружится голова… И мало горя мне,
свободно ли печать морочит олухов, иль чуткая цензура в журналь-
ных замыслах стесняет балагура. Всё это, видите ль, слова, слова,
слова…?
И я отвечал ему с облегчением: ?Так ведь и я о том же! Свобода есть духовный дар, а не параграф Конституции или указ Президента.
И её надо выстрадать лично, чтобы духовно дорасти до этого дара и
не путать его со вседозволенностью и хамской развязностью. А то
ведь нынче у нас вчерашние комсомольские вожаки и партийные работники громче всех кричат о свободе. И хапают на ?свободном?
рынке будь здоров! Никаким капиталистам не угнаться?.
?Залог величья человека – самостояние его!? – улыбнулся поэт.
?Нет, Александр Сергеевич, поймите меня правильно: я не против
деловых ребят, нам нужны и толковые предприниматели, и купцы, –
но ведь главное-то не в них, а в народе, который созидает своим трудом все эти блага и ценности – когда же ему улыбнётся удача, когда он заживёт вольно и счастливо? Вот надели ему на шею новое
ярмо, погнали его в дикий капитализм – обогащайтесь, дескать, кто как может, приватизируйте всё, что плохо лежит, а для хорошего на-
строения смотрите западные боевики и обезьяньи шоу. Все начали
срочно учиться бизнесу, – а о том, что есть духовная культура, поэзия,
настоящее искусство, уже никто не хочет думать?.
И снова тихо звучат слова поэта: ?Везде невежества убийственный
позор…?
И вот уже совсем стемнело и, медленно спускаясь в метро, я всё ещё слышу голос поэта: ?Увижу ль, о друзья, народ неугнетённый?..
И над отечеством свободы просвещённой взойдёт ли, наконец, прекрасная заря??

12 июля 1993 г.