Убиенным за Веру. В соавторстве с Анной Селезневой

Пьяный хохот солдат среди старых осин.
Чтобы пьяными быть - им не нужно вина.
За расстрелом расстрел, на плече карабин.
На мгновенье застыла вокруг тишина.

Даже ветер, поймав по дороге испуг,
Повернул, улетел и назад не спешит.
Чтоб не слышать здесь криков,что резали слух.
Он у ближней речушки прилег в камыши.

Здесь когда-то была тишина, тишина
Здесь искали влюбленные близости миг.
А сегодня стреляют, но тут не война,
Но свои почему-то стреляют в своих.

Снова залпы и крики - рассеялся дым.
Кто-то смог прошептать: "Мы за Господа, брат..."
Но "контрольный" с усмешкой: "Ступай же к святым.
Пусть они тебе скажут, в чем ты виноват".

Сколько тысяч здесь приняли страшную смерть,
Если в Господа верил - то был виноват.
Имена их не числятся в списке потерь.
В эти страшные дни в брата целился брат.

Здесь когда-то была тишина, тишина
Здесь искали влюбленные близости миг.
А сегодня стреляют, но тут не война,
Но свои почему-то стреляют в своих.

В наши дни здесь снежок и вокруг красота.
Здесь нигде не написаны списки имен,
Тех кто умер за Веру, погиб за Христа,
Отдавая ему свой последний поклон.

Здесь гвоздика лежала на белом снегу,
Словно память тех слов, что нельзя позабыть:
"Расстреляйте, но Бога предать не смогу"
Умирали здесь те, кто хотел еще жить.

На снегу под цветком кто-то вывел рукой
Всего несколько слов, но они от Души:
"Убиенным за Господа, Вечный покой.
Помолись же за них, уходить не спеши".