Фауст
Часть 2
ЖИВОПИСНАЯ МЕСТНОСТЬ
Ф А У С Т, уставший и беспокойный, лежит на цветущей поляне, пытаясь уснуть.
Смеркается.
Рой духов, грациозные маленькие фигурки, парит в воздухе.
А Р И Э Л Ь
(поет под аккомпанемент эоловых арф)
Той порой, когда весенний
Цвет и пух дождем летит
И полей благословенье
Существам земли блестит,
Эльфы там, где могут, спешно
Лечат горе и печаль,
Зла ль душа или безгрешна —
Им страдающего жаль.
Над головой его паря, кружите
И благородство эльфов покажите.
Умерьте боль беды пережитой
И ярость боя в сердце, выньте жало
Самоупреков, связанных с бедой.
В ночи четыре интервала,
Заполните их вашей добротой.
Главу его омойте в Леты водах,
На трав прохладный коврик возложив.
Пусть напряженье с членов снимет отдых
И встанет он навстречу дня, ожив.
Исполните ваш долг и свету
Верните снова душу эту.
Х О Р
(соло, дуэтом или многоголосно, по очереди и вместе)
В час прохлады предзакатной
Среди зелени полян
Льется воздух ароматный
Сквозь густеющий туман.
Мирный, сладкий шепот сердце
Убаюкал, как дитя,
Пред усталым взором дверцы
День смыкает, уходя.
Опустился ночи полог,
И созвездия взошли;
Блещут то огонь, то сполох
Недалёко и вдали.
Блещут в небе многозвёздно,
Отражаются в воде,
Мир и счастье в светоносной
Лунной блещут полноте.
Счастье прочь ушло и мука,
Время ночи протекло;
Верь: воспрянешь от недуга,
Лишь зардеет день светло.
Зеленеют дол кустистый
И холма тенистый склон;
Сев волною серебристой
Плещет, к жатве устремлен.
Чтоб зажглось желанье в оке,
Взгляд на блеск восхода кинь!
Легок сон твой неглубокий —
Пелену его отринь!
Смелым будь, пока другие
Медлят, робкие, кругом.
Сбудутся мечты любые
У того, кто быстр умом.
(ужасный грохот возвещает приближение солнца)
А Р И Э Л Ь
Слышен Ор и бури хохот!
Солнце порождает грохот!
Духи слышат гром и рокот!
Скалы с шумом врозь — на небо
Всходит колесница Феба.
Как же может громыхать
Свет дневной, едва забрезжит!
Глазу больно, в ухе скрежет:
Свет не нем, его слыхать!
Скройтесь глубже под цветами,
В скалах, листьях, за стволами,
Чтобы там спокойно жить:
Свет вас может оглушить!
Ф А У С Т
Пульс жизни бьётся мягко, дня начало
Приветствуя в эфирном полыханьи.
Земля, и эту ночь ты простояла,
Ты вновь жива, свежо твоё дыханье.
Меня объемлет бодрость и веселье,
Ты возбуждаешь вечное желанье
Стремиться к чистой и высокой цели.
Раскрылся мир уже в заре рассветной,
В дубраве сотни голосов запели,
Туман разлился по низинам бледный.
Но всё светлей от ясности небесной.
Воспрянули растенья, многоцветной
Палитрой краски блещут повсеместно,
Колышущимся жемчугом играя
И на цветах, и на листве древесной.
Я вижу вкруг себя рожденье рая.
А там, вверху, уж исполины-горы
Провозглашают праздник дня, сверкая:
До нас доходит позже луч Авроры,
До горных кряжей путь ему короче.
На склонах гор зелёные узоры
Становятся светлей, ясней и чётче,
Всё ближе, ближе свет... Но, ослеплённый,
Пронзённый болью, отвожу я очи.
Так вот он, путь надежды окрылённой,
Добравшейся до цели вожделенья
И видящей мечту осуществлённой!
Врата открыты, но в недоуменье
Мы видим пламя, жгучее горнило,
Любви пожар и ненависти жженье,
Из вечных глубей рвущиеся с силой.
Где факел жизни мы зажечь желали,
Там нас блаженство с болью опалило, –
И снова смотрим мы в земные дали,
Как будто скрыться хочется там взгляду
Под юным флёром девственной вуали.
Так что спиной я лучше к солнцу сяду
И погляжу, как рушатся в равнины
Каскады вод, пробив горы громаду.
Заворожён, в восторге от картины,
Я вижу брызги пены водопадной,
Несметные бурлящие стремнины.
А как смотреть на радугу отрадно,
Игру прозрачных искр и замутнений
В дожде воды пахучей и прохладной!
В ней – выраженье всех людских стремлений,
Всмотрись в её отливы взглядом острым,
И ты поймешь без долгих размышлений:
Жизнь наша – в блеске отражённом пёстром.
ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ
Тронный зал.
Государственный советник в ожидании императора.
Звук труб.
Выходят на сцену придворные в роскошных одеждах.
Император поднимается на трон, по правую руку — астролог.
И М П Е Р А Т О Р
Привет вам, преданные други
Из дальних мест и из округи!
Мудрец, я вижу, тоже тут,
Вот только где застрял мой шут?
Ю Н К Е Р
За мантией твоей толстяк
Упал на лестнице, да так,
Что унести его пришлось:
Пьян или мертв уже небось.
2-й Ю Н К Е Р
И тут же объявился кто-то,
Кому на этот пост охота.
Изысканно наряжен он,
Но уморительно смешон.
Ему два стражника у входа
Путь преграждают во дворец...
Да вот он сам, смешной наглец!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
(на коленях перед троном)
К чему влеченье ощущают,
Чего желают, прочь гоня?
Что, осуждая, защищают,
Кого зовут к себе, кляня?
Кто вам претит, когда он шкодит?
Чье имя любит стар и млад?
Кто к трону твоему подходит?
Кто сам себя отправил в ад?
И М П Е Р А Т О Р
Не к месту задавать загадки.
До этого занятья падки
Мои придворные и знать.
Попробуй лучше разгадать!
Мой шут, боюсь я, отдал душу богу,
Займи вакансию у трона, сбоку.
(Мефистофель восходит к трону и становится с левой стороны)
Р О П О Т Т О Л П Ы
Шут новый?.. Новая беда...
Откуда?.. Как вошел сюда?..
Упал пузатый... Сразу — смерть...
А этот, глянь: худой, как жердь...
И М П Е Р А Т О Р
Итак, о преданные други
Из дальней местности и ближней,
Вы собрались, когда Всевышний
Нам шлет и счастье и удачу в руки.
Зачем сейчас, когда о деле
И всех заботах мы б хотели
Забыть и думать о веселье
В разгаре праздничного маскарада,
Нам преньями друг друга мучить надо?
Но если вы решили, что никак
Нельзя иначе — что ж, да будет так!
К А Н Ц Л Е Р
Твое чело, о кесарь, наш радетель,
Важнейшая венчает добродетель,
Так что святому в нимбе ты подобен.
Нимб этот — справедливость. К ней стремятся
С любовью все, все без нее томятся.
Лишь ты народу дать ее способен.
Что духу от ума, от доброты —
Людским сердцам, рукам — от чистоты,
Когда трясет горячка государство,
Зло порождает злобу и коварство?
Кто глянет на страну, тот, потрясен,
Увидит там один кошмарный сон:
Бесчинство порождает извращенье,
Закон у беззаконья в подчиненьи,
Мир утонул во мраке заблуждений.
Кто женщину крадет, кто скот,
Кто крест из церкви, кто подсвечник —
И остается безнаказан грешник,
Чем и гордится он который год.
Судья сидит на мягком стуле,
Истцы толпою рвутся в зал,
И нарастает в грозном гуле
Волнения тревожный вал.
Тот всех позорит, многословен,
Те — совиновников клеймят,
Невинный слышит: ?Ты виновен!?, —
Когда он сам свой адвокат.
Так тяжба на клочки изгрызла
Весь мир, исполненный вражды,
И уж давно не видно смысла
Ходить за правдою в суды.
К тому же, лести или мзде
Судья поддался неподкупный.
Как может он карать в суде,
Когда он — часть среды преступной?
Я всё черно малюю, но
Я мог бы более черно.
(Пауза)
Нам принимать пора решенья.
Когда кругом разбой, броженье,
Сам трон падет от грабежей.
В О Е В О Д А
Какая дикая эпоха —
Разброд, убийства, суматоха!
Приказ — ничто для их ушей.
И рыцарь в замке самовольный,
И бюргер за зубцом стены
Сидят и против нас, крамольны,
Готовят силы для войны.
Наемник платы ждет так долго,
Что потерял терпенье он,
Не жди он возвращенья долга,
Уже давно сбежал бы вон.
Не запрещай, что всем по нраву!
Осиное гнездо вспугнешь!
Их долг — оборонять державу,
А в ней разруха и грабеж!
Разгул мы терпим без ответа,
Погиб наполовину свет.
Еще есть короли там где-то,
Но им и дела нет до этих бед.
К А З Н A Ч Е Й
Союзники? И не просите
У них обещанных субсидий!
Вот так же пуст водопровод.
В твоей империи великой
Кто волостей твоих владыка?
Орава новеньких господ!
Всяк хочет править суверенно!
Мы терпим молча этот бред,
Права теряем и, наверно,
У нас и прав-то больше нет.
Что партиями называют,
На тех расчитывать нельзя:
Бранятся, хвалят и ругают,
Не разберешь: враги, друзья?
Как Гвельфы, так и Гибеллины
На отдых удалились прочь,
Не хочет ближним ни единый,
Собою занятый, помочь.
Врата златые на задвижке,
Все копят, полнятся кубышки,
В казне же пустота у нас.
Г О Ф М Е Й С Т Е Р
И у меня судьба плачевна!
Мы экономим ежедневно
И тратим больше всякий раз.
Всё тяжелее каждый день.
Ни в чем на кухне нет нехватки:
Кабанчик, заяц и олень,
Индейки, гуси, куропатки.
Налог, оброк — тут всё в порядке,
Нам платят их пока сполна.
Но не хватает нам вина.
Где в погребах стояли бочки кручей,
Из урожаев лучших, даты лучшей,
Там знать, собравшись на попойку кучей,
Глоток последний пьет со дна.
Нам бургомистр уже свои кадушки
Предоставляет, чтоб помочь пирушке.
Взмывают вверх бокалы, кружки...
И под столом лежат спьяна!
А мне платить — счета, оклады.
Мне от еврея нет пощады:
Проценты подавай вперед!
А те всё выше каждый год!
Никак не потучнеет чушка,
Уже заложена подушка —
А то б сидели вовсе без еды.
И М П Е Р А Т О Р
(Мефистофелю после недолгого раздумья)
Не знаешь ли еще какой беды?
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Я? Никакой! — при виде блеска зала,
Тебя и свиты. Почему так мало
Надежды там, где кесарева власть
Врагов разит и гонит прочь напасть,
Где воля добрая умом сильна
И деловитостью наделена?
Откуда ждать несчастий и угроз нам?
Откуда взяться тьме в сияньи звездном?
Р О П О Т
Он подхалим... И хитрый лжец...
Подмазывается шельмец...
Что нам предложит сей субъект?..
Уж я-то знаю... — Что? — Прожект...
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Везде чего-то не хватает: там —
Того, другого — сям, а денег — вам.
Хоть не лежат они в пыли чердачной,
В глубинах их найдет мудрец удачный.
Под стенами домов, людьми зарыто,
И в горных жилах золото сокрыто.
Спросите: кто его найти сумеет?
Да тот, кто от природы ум имеет!
К А Н Ц Л Е Р
Природа, ум... Ты христианин истый?
Горят в огне за это атеисты.
Опасен, кто такую речь твердит.
Природа — грех, ум — порожденье
Нечистого, меж них — сомненье,
Их выродок-гермафродит.
У нас в империи исконно
Два рода суть опора трона —
Дворянство и священный клир.
Им нипочем потоки града,
Им государственность — награда,
А церковь — их духовный мир.
А души плебса противленья,
Невежественные, полны:
Нам губят грады и селенья
Еретики и колдуны!
И ты в наш высший круг имперский
Их наглой шуткой вводишь, дерзкий?
Вы сходны в том, что сердцем мерзки:
Они шуту, как брат, родны.
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Я узнаю ученой речи стиль:
Что не в руке — то за десятки миль,
Нельзя пощупать — значит, вовсе нет,
Чего нельзя считать — то ложь и бред,
Чего не взвесишь — пустота одна,
Не отольешь в монету — грош цена.
И М П Е Р А Т О Р
К чему витиеватые реченья?
Нам не дают они проблем решенья.
От отговорок я устал пустых,
Нет денег — вот и раздобудь-ка их!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Добуду столько, сколько вам не счесть.
Оно легко, но в легком трудность есть.
Они уж тут, но как бы их достать?
Тут надобно уменьем обладать.
Подумайте, как в страшные те годы,
Когда в страну нахлынули народы,
Тот иль иной, за денежки боясь,
Закапывал их в землю торопясь.
Так в древнем Риме делалось и позже —
Позавчера, вчера, сегодня тоже.
В земле лежат сокровища в пыли,
А император — собственник земли.
К А З Н A Ч Е Й
Хоть и дурак, а рассудил резонно:
На землю право кесаря исконно.
К А Н Ц Л Е Р
Вас бес опутал сетью золотистой!
Неправедно тут что-то и нечисто.
Г О Ф М Е Й С Т Е Р
Лишь бы принес желаемое в дом,
Пусть буду я слегка нечист потом!
В О Е В О Д А
Дурак умен: мы все желаем злата!
Не спросит же солдат, откуда взято?
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
А если мните вы, что я прохвост
И лжец, то вот знаток планет и звезд:
Астролог знает тайны их вращенья,
Пусть передаст нам неба сообщенье.
Р О П О Т
Две шельмы... Шут и фантазер...
У трона... Там, где император...
Старинный трюк... Дурак — суфлер...
А мудрый речь ведет... Оратор!..
А С Т Р О Л О Г
(Мефистофель нашептывает, астролог повторяет)
Шар солнца — он из золота отлит;
Меркурий счастье и доход сулит;
Венера вам сияет по утрам
Благоприятно и по вечерам;
Луна капризной скромницей висит;
Не видно Марса — значит, он грозит;
Юпитер всех прекраснее для глаз;
Сатурн велик, но он далек от нас —
Он, как металл, друзей в нас не нашел:
Дешевый он, хотя он и тяжел;
А злато солнца вместе с серебром
Луны наполнит целый мир добром.
И остальное всё получат люди:
Дворцы, сады, и розы щек, и груди.
Совершено всё будет мудрым мужем:
Он может делать то, что мы не можем.
И М П Е Р А Т О Р
Хотя слова слышны вдвойне,
Но я не верю им вполне.
Р О П О Т
Заумный вздор...
Словесный сор...
Премудрый муж...
Какая чушь...
Я ждал его...
А что с того?..
А кто придет...
Тот идиот...
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Как выражают недоверье
К кладоисканью лица все!
Одни болтают о химере,
А прочие о черном псе.
К чему банальные остроты
И чепуха о колдунах,
Когда в ногах азарт охоты
И зуд неистовый в ступнях?
Природным силам вы всецело
Таинственным подчинены,
Они вливаются вам в тело
Из недр, из бездн, из глубины.
Но если в членах зуд такой,
Что ноги ноют и болят,
Копайте тяпкой и киркой —
И под землей найдете клад!
Р О П О Т
В мои ступни свинец налит...
В моей руке радикулит...
Мой палец на ноге зудит...
А у меня спина болит...
Такие знаки говорят:
Тут спрятан величайший клад!
И М П Е Р А Т О Р
Скорее, докажи, что речи
Твои не просто блажь пустая!
Где скрыта жила золотая?
Я скипетр отложу и меч и
Сам августейшею рукою,
Когда не лжешь ты, клад отрою,
А лжешь — так будешь в ад отправлен мною!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Туда уже знакома мне дорога.
Но знаю я совсем немного
О том, что где лежит и ждет.
Порою пахарь достает
С земли горшок, задетый плугом,
Надеется: селитра к том горшке,
А видит золото с испугом
И радостью в натруженной руке.
Какие скальные породы
Взрывать искатель должен, входы
Ища под каменные своды,
Откуда недалек Аид!
В просторах брошенных подвалов
Шеренга кубков, чаш, бокалов
Стеною перед ним стоит.
Вот перед ним бокал в рубинах
И несколько бочонков винных —
Хоть пей старинное вино!
Но клёпка прогнила в подвале,
Поверьте мне, и кислый калий
Вину стал бочкою давно.
Не только золото в рубинах,
Но и эссенций старых винных
Немало скрыли мрак и муть.
Он изучает их неспешно.
Что на земле, как фарс, потешно,
То под землей — мистерий тайных жуть.
И М П Е Р А Т О Р
Да ну их! Чем мистерии полезны?
Лишь то, что ценно, надо брать из бездны.
Кто видит шельму в темноте пещеры?
Черны коровы там, а кошки серы.
В земле таятся с золотом горшки —
Отрой сохою их и извлеки!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Работай сам, киркой, лопатой!
Крестьянский труд в конце концов
Тебя вознаградит богато
Стадами золотых тельцов!
Украшен сам, ты в восхищенье
Возлюбленной подаришь украшенья.
Сияют ярче в драгоценном блеске
Красавица и скипетр королевский.
И М П Е Р А Т О Р
Скорей, сейчас, немедля, без замешки!
А С Т Р О Л О Г
(Как выше)
Нет, государь, не надобно нам спешки.
Пускай сначала праздненство пройдет,
Рассеянность нас к цели не ведет.
Нам обрести потребно ясность духа,
Чтоб рассуждала голова, не брюхо.
Добра желаешь — сам добро твори,
Увеселенья — плоть свою смири,
Вина — дави его из винограда,
Ждешь чуда — веру укрепить бы надо.
И М П Е Р А Т О Р
Ну что ж, тогда теперь веселья час!
И, кстати, скоро Пост. На этот раз
Да будет весел дикий карнавал,
Таким, каким он раньше не бывал!
(Уходят под звук труб)
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Глупцам сплетения заслуги
С удачей видеть не дано.
Хоть философский камень в руки
Им сунь, хоть чурку — всё равно.
ОБШИРНЫЙ ЗАЛ С ПРИЛЕГАЮЩИМИ КОМНАТАМИ,
украшенный и наряженный для маскарада.
Г Е Р О Л Ь Д
Забудьте о стране немецкой,
О пляске дьявольской мертвецкой!
Вас ждет забавный карнавал!
Во время римского похода
Наш государь для радости народа
И расширения феода
Веселый край завоевал.
У ног святейших по закону
Прав на державу испросив, сюда
Он из-за Альп привез корону,
А заодно колпак шута.
Мы вновь родились, наши души
Цветной колпак преобразил,
И каждый, кто на голову и уши
Его натянет, будет глуп снаружи,
Внутри ж умен по мере сил.
Я вижу, как они толпятся,
Соединяются, дробятся
И чушь наперебой несут.
Гуляйте, полные задора!
Так мир устроен: там и тут
Сто тысяч шуток, фарс, умора,
Один сплошной огромный шут!
Ф Л О Р И С Т К И
(поют под аккомпанемент мандолин)
Ради вас себя роскошно
Нарядив ночной порой,
Свите следует вельможной
Юных флорентинок рой.
Нити и пучки из шелка
В локоны нам завиты,
Над каштановою челкой —
Разноцветные цветы.
Наших рук произведенье
Гордости нам придает:
Их поддельное цветенье
Продолжается весь год.
Мы обрезки симметрично
В яркую сложили вязь:
Что вам в частностях комично,
Привлекает в целом вас.
Мы прелестные флористки!
По природе искони
Женщины искусству близки
И изяществу сродни!
Г Е Р О Л Ь Д
Ваши плечи, флорентинки,
В пестроте корзин играют,
Пусть же каждый из корзинки
Что захочет выбирает!
Расставляйте поскорее
Цветники на тротуары,
Окружай, толпа, теснее
И торговок и товары!
Ф Л О Р И С Т К И
Не торгуйтесь что есть мочи,
Вы пришли не на базар!
Вам представится, короче,
Сам собой цветной товар.
О Л И В К О В А Я В Е Т В Ь С П Л О Д А М И
Зависти к цветам не знаю
И раздоров избегаю:
Их чурается мой нрав.
Я земли являюсь соком,
Мира знаком и залогом
Посреди полей и трав.
Лик прекрасный, как я чаю,
Я сегодня увенчаю.
В Е Н О К И З З О Л О Т Ы Х К О Л О С Ь Е В
Мы, Цереры дар прелестный,
Вам подходим в самый раз;
Мы, желанны и полезны,
Будем лучшей из прикрас!
П Р И Ч У Д Л И В Ы Й В Е Н О К
Мох расцвел чудесно, пышно,
Цвет просвирника пестрит:
Что в природе необычно,
Прихоть модная творит.
П Р И Ч У Д Л И В Ы Й Б У К Е Т
Мне сам Теофраст названье
Подыскать не в состояньи.
Я надеюсь, что цветами
Не одной понравлюсь даме.
Каждой подойду к корсажу
И прическу приукрашу,
Кто меня возьмет и купит
И у сердца приголубит.
П Р И З Ы В
Пусть проходит день фантазий
В пестроте, в разнообразьи,
И, причудливей природы,
Расцветут по воле моды,
Словно золотые блёстки,
Колокольчики в причёске!
Мы же
Б У Т О Н Ы Р О З
прячемся от глаз.
Счастлив, кто увидит нас.
Летом, только потеплеет,
Роз бутончики алеют.
Мы — надежда, исполненье,
Обещанье и даренье,
Нам подвластны в царстве Флоры
Чувства, и сердца, и взоры.
(под арками, увитыми зелеными растениями, флористки с изяществом расставляют свой товар)
С А Д О В Н И К
(поет под аккомпанемент теорб)
Прелесть роскоши цветочной —
Удовольствие для глаз нам.
Фрукт не хочет быть соблазном,
Но зато он вкусный, сочный!
Вишни, персики и груши
Покупай, на вкус попробуй,
Ибо языку и нёбу
Глаз — судья не самый лучший.
Угощайтеся плодами!
Розы одою хвалебной
Воспевают, но зубами
Яблоки кусать потребно.
Разрешите, мы расставим
Рядышком свои плоды
И тем самым их добавим
К цвету юной красоты!
Под веселою аркадой,
Где растенья впереплёт,
Вы найдете всё что надо:
Лист, бутон, цветок и плод.
(не переставая поочередно петь под сопровождение теорб и гитар, оба хора продолжают расставлять и складывать горками свои товары для продажи)
М А Т Ь И Д О Ч Ь
Дочка, я тебя чепцом
В люльке наряжала.
Ты была мила лицом,
Я тебе желала
Стать невестой, чтоб потом
Ты с богатым муженьком
Сладко поживала.
Без толку прошли года,
И неуловимо
Кавалеров череда
Пробежала мимо.
Танцевала ты с одним
И давала знак другим
Локтем ощутимо.
Сколько ни играй, никто
На тебя не глянет;
Фанты, жмурки и лото
В сети не заманят.
Нынче праздник шутовской —
Ноги врозь: авось какой
Олух и застрянет!
К ним присоединяются молодые и красивые подруги, слышно, как они по-свойски разговаривают.
Рыболовы и птицеловы с сетями, удочками, покрытыми клеем прутиками и прочими приспособлениями выходят и смешиваются с толпой юных красавиц. Взаимные попытки друг друга поймать, удержать, убежать друг от друга дают повод для приятнейших диалогов.
Л Е С О Р У Б Ы
(выходят, грубые и буйные)
С дороги, живо!
Мы лесорубы,
Грязны и грубы.
Деревья рушим
Своим оружьем,
И треск разрыва
Звучит по чащам.
Не стойте рядом,
Когда их тащим!
А если б пота
Не лили градом
Мы за работой,
Трепач досужий,
Как ни мудрил бы
И ни острил бы,
Мерз бы от стужи!
П А Я Ц Ы
(дурашливые, почти придурочные)
Вы пни, дубины,
Кривые спины!
А мы с мозгами:
На спинах сами
Не носим груза.
Нам не обуза
Колпак и тряпки.
Напялив тапки,
По рынку ходим,
Зеваем, бродим,
И от безделья,
Так, для веселья,
Там петухами
Кричим, скачками
В толпе шныряя.
В нее ныряя,
Угрем виляем,
Шумим, гуляем.
Хоть нас хулите,
Хоть нас хвалите —
Нам всё привычно
И безразлично!
П Р И Х Л Е Б А Т Е Л И
(льстивые и заискивающие)
Вы все нам любы —
И дроворубы,
И их приятель
Угля копатель.
Всё пресмыканье,
Хребта сгибанье,
Всё лизоблюдство,
Вранья искусство,
Смех по приказу,
Всё то, что сразу
Жар и прохлада —
Кому что надо —
В них польза есть ли,
Когда угля нет
И нет дровишек?
Ведь, даже если
С небес нагрянет
Сто тысяч вспышек,
Огонь в печурке,
Где нет ни чурки,
Не загорится,
Не заискрится
И не согреет
Котел, где зреют
Суп и жаркое
И всё такое,
Где с вдохновеньем
Гурман-ценитель
Объят стремленьем
К столу подсесть и
От слова лести
Пьян покровитель.
П Ь Я Н Ы Й
(невменяемый)
Чтоб никто мне настроенье
Испоганивать не смел!
Песни, радость, опьяненье —
Что хотел, найти сумел!
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Эй, ползи сюда, земляк!
Ну-ка, чокнемся! Ништяк!
Женушка бранилась грозно,
Мой цветной наряд кляла.
Хоть держался я серьезно,
Скоморохом назвала.
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Чокайтесь погромче — бряк!
Скоморохи, всё ништяк!
Я гуляка и пьянчуга!
Ежели трактирщик — жмот,
Мне нальет его супруга
И прислуга в долг нальет!
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Дружно чокайтесь, вот так!
Говорю же: всё ништяк!
Там, где пью и забавляюсь,
Где валяюсь на боку,
Там пускай я и валяюсь,
Ведь стоять-то не могу!
Х О Р
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Чтоб никто под стол не шмяк!
А кто шмяк, тому ништяк!
Герольд объявляет о прибытии различных поэтов, пейзажных лириков, придворных стихотворцев и певцов рыцарства, нежно-сентиментальных и восторженно-патетичных. В общей сутолоке ни один из конкуррирующих поэтов не дает другому высказаться. Один из них потихоньку ухитряется выйти вперед и произнести всего несколько слов.
С А Т И Р И К
Что счастье для поэта?
Петь и трепаться складно,
Хоть слушателям это
Противно и досадно.
Представители ночной и загробной поэзии просят их извинить, ибо они как раз заняты беседой с новоявленным вампиром, из чего, может быть, возникнет новый жанр поэзии; герольд вынужден принять извинение, и вызывает на сцену персонажей из греческой мифологии, которая даже под маской современности не теряет ни своего характера, ни очарования.
Г Р А Ц И И
А Г Л А Я
С нами жизнь прекрасней, слаще;
Грациозен будь, дарящий!
Г Е Г Е М О Н А
Что приятней и блаженней,
Чем желания свершенье?
Э В Ф Р О С И Н А
Грациозно дар берите,
С грацией благодарите!
П А Р К И
А Т Р О П О С
Мне, старейшей, жизней нити
Прясть доверили. Обилье
Мыслей, образов, наитий
Эти нити пробудили.
Чтобы нить была мягка, я
Тонкий лен взяла на пряжу;
Чтобы нить была гладка, я
Пальцами ее разглажу.
В пляс пускаться и резвиться
Надо очень осторожно:
Есть у прочности граница,
Знайте: нить порвать возможно!
К Л О Т О
Мне, прядильщице, недавно
В руки ножницы даны.
Мы работой парки главной
Не были восхищены:
Долго нитям бесполезным
Виться в воздухе дает,
Светлым чаяньям прелестным
Пресекает жизни ход.
Но и у меня просчеты
Были в новом ремесле.
Я сегодня без работы:
Ножницы торчат в чехле.
Мне бездельничать отрадно,
И слежу я, веселясь,
За потехой маскарадной:
Продолжайтесь, смех и пляс!
Л А Х Е С И С
Я, разумный страж порядка,
Двигая моток, слежу,
Чтоб вращался ровно, гладко,
И чрезмерно не спешу.
Мотовилом каждой нити
Я указываю путь,
Не давая ей в развитьи
С правильной стези свернуть.
А забудусь я оплошно,
Мир наполнят боль и плач.
Счет годам веду дотошно,
И уносит пасма ткач.
Г Е Р О Л Ь Д
Сюда идут три милые особы,
И даже тот, кто знает книги древних,
Им рад от всей души, не разглядев в них
Ни ярости, ни пагубы, ни злобы.
А гостьи эти — фурии! Так добры,
Стройны, любезны, в цвете юной плоти!
Свяжитесь с ними — и тогда поймете,
Что горлицы кусаются, как кобры!
Но здесь кичится дурью каждый олух,
И фурии спешат признаться тоже
Открыто, что они не агнцы божьи,
А сущий бич и в городах, и в селах.
Ф У Р И И
А Л Е К Т О
И что с того? Мы юны и красивы,
Как киски, и доверье в вас пробудим.
Когда у парня есть подружка, будем
Так льстивы с ним и так сладкоречивы,
Что наконец заставим убедиться:
Она крива спиной, умом убога,
Другому глазки строит, хромонога,
И вообще в невесты не годится.
Невесте скажем: он-де что-то колко
О ней другой сболтнул не без презренья
Тому с неделю. После примиренья
След горечи останется надолго.
М Е Г Е Р А
Так это лишь игра! Союз любовный
Прекраснейший приду я и разрушу
Какой-нибудь капризной едкой чушью.
Неровен человек, часы неровны:
Привычным сыт, он ощущает голод,
Великим счастьем обладая, движим
Желанием владенья счастьем высшим,
Бежать от солнца, сделать знойным холод.
Искусно знаньем этих всех проблем я
Орудую. Мы с верным Асмодеем
В момент удобный злые слухи сеем,
Губя по парам человечье племя.
Т И С И Ф О Н А
Пусть предателя погубит
Острый нож, не слово злое!
Яд мешаю для него я.
Пропадет, кто ближних любит.
Жёлчь пускай его окатит
В миг сладчайшего восторга!
Здесь не потерплю я торга:
Как грешил, так и заплатит!
Предъявляю обвиненье
Среди скал — они все вместе
С эхом шлют ответ: — Возмездье!
Нет прощения измене!
Г Е Р О Л Ь Д
Посторонитесь-ка сейчас пред теми,
Которые несхожи с вами всеми!
Сюда идет подобие горы.
Пестрят на склонах пышные ковры.
Клыки и хобот, как удав. Что это?
Даю вам ключ для поиска ответа.
На вые с тростью женщина сидит,
Изысканно-изящная на вид.
Глаза я жмурю, видя, как другая
Стоит над ней, величием сверкая.
В цепях две дамы по бокам: одна
Свободно дышит, радости полна;
Вторая в страхе, рвется на свободу.
Пускай представятся народу.
Р О Б О С Т Ь
Карнавал в огнях и красках.
Еле сдерживая страх,
Я средь лиц в фальшивых масках
Ковыляю в кандалах.
Как ухмылки лицемерны!
Глупый смех терпеть невмочь.
Много замышляют скверны
Недруги мне в эту ночь.
В том вон вижу верх бесстыдства:
Враг под маской друга скрыт!
Тот готовил мне убийство,
Но, распознанный, бежит.
Ах, на волю бы отсюда
Улететь куда-нибудь!
Но грозит мне и оттуда
Гибель, душат дым и жуть.
Н А Д Е Ж Д А
Сестры, здравствуйте! Отрадно
Вам в одежде маскарадной
Было нынче и вчера, но
Все вы завтра утром рано
Смените наряд и лица.
Если шум разгульной ночки
Нам казался неуютным
В факельном мерцанье мутном,
В свете дня мы веселиться
Вместе и поодиночке
Будем славно на раздолье,
На природе, на приволье;
Будем отдыхать свободно,
Жить беспечно, беззаботно;
Будем вхожи в каждый дом, и
С лаской примут нас везде,
Радость высшую найдем мы
Без сомненья кое-где.
Б Л А Г О Р А З У М И Е
Не грозит вам бедствий пропасть.
Вот они, враги людские:
То — Надежда, это — Робость.
Но держу их на цепи я!
Мне живой колосс послушен:
Он шагает, крепконогий,
Бодро, башнею нагружен,
По крутой стезе-дороге.
А на башне на слоновой —
Там богиня, словно птица,
Крыльями взмахнуть готова
И к победе устремиться.
Всю ее фигуру Глория
Обрамляет, как сиянье,
А зовут ее Викторией
И богиней всех деяний.
З О И Л О - Т Е Р С И Т
Ой, ой! Я подоспел как раз!
По мне, так все вы дрянь и мразь.
Но хуже всех Виктория —
Та, наверху, которая
Мнит, что, имея два крыла,
Она похожа на орла,
Что ей, куда ни кинет взгляд,
Народ и край принадлежат;
Но слава, доблесть и кураж
Меня мгновенно вводят в раж;
Прямое — вкривь, вершину — вниз,
Кривое — прямо, низость — ввысь, —
Вот что мой жизни эликсир,
Вот как хочу я видеть мир!
Г Е Р О Л Ь Д
Тебе мой посох, гнусный хмырь,
Хребет разломит пополам —
Клубком катайся по полам!..
Как вдруг набух двуличный гном,
Стал комом, гадким пузырем!
О, чудо! Стал яйцом пузырь,
И лопнул. Уж и нетопырь
Внезапно, как два близнеца,
Выскакивают из яйца;
В пыли ползет наружу уж,
А нетопырь под крышей уж;
Они сойдутся вновь во тьме!
О, только б их не видеть мне!
Р О П О Т
Эй! Там пляска началась...
Лучше мне уйти сейчас...
Чуешь? Сеть из адских пут
Порожденья мрака вьют...
Кто-то волосы мне вздул...
Кто-то по ноге скользнул...
Каждый невредим, здоров...
Но от страха стынет кровь...
Праздник приуныл и стих...
Из-за пары тварей злых...
Г Е Р О Л Ь Д
Я, герольд с изрядным стажем,
Тут поставлен строгим стражем
Маскарадных развлечений,
Чтобы вам от огорчений
Быть защитой и от лиха;
Но сейчас, сквозь окна, тихо,
К нам влетают, невесомы,
Призраков и духов сонмы —
Против них и чародейства
У герольда нету средства.
Гном не зря внушал сомненье —
По толпе бежит волненье.
Объяснить фигуры с толком
Я своим считаю долгом;
Только то, что невозможно
Разуметь, как описать мне
Поясней и попонятней?
Лошадей четверкой мощной
Запряженная, к нам мчится
Царственная колесница,
Не дробя толпу на кучки,
Не творя нигде толкучки;
Над квадригой звезд мерцанье,
Как волшебных ламп сверканье,
Разноцветное блистанье,
Будто буря — фырк и топ...
Расступитесь! Страшно!
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Стоп!
Тпру! Сложите крылья, кони,
И держитесь поспокойней,
Прытью овладев своею
Так, как вами я владею!
Месту почести окажем
И поклонников уважим.
Гляньте: вон кругом их сколько!
Эй, герольд, скорей изволь-ка —
Ибо мы умчимся вскоре —
Описать им и назвать нас:
Ведь как группу аллегорий
Ты прекрасно должен знать нас.
Г Е Р О Л Ь Д
Я рискнул бы не названье
Дать тебе, а описанье.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Попытайся!
Г Е Р О Л Ь Д
Право, что ж...
Ты, во-первых, юн, пригож.
Ты недоросль, но женщины хотели
Бы увидать тебя в созревшем теле.
Ты будущий амурных дел творитель
И прирожденный соблазнитель.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Неплохо, далее гадай,
Ответ доходчивый и ясный дай.
Г Е Р О Л Ь Д
Как молния, черны глаза и пряди,
А в прядях самоцветов ряд,
И блёстки мишуры горят
В стекающем от плеч наряде
С каймой из пурпура до пят.
Хотя ты с виду как девица,
У девушек уже бы мог
Ты и успехом насладиться,
И первый получить урок.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Кто восседает, суверенный,
В повозке, словно это трон?
Г Е Р О Л Ь Д
Богач, добряк, и те блаженны,
К которым благосклонен он.
Добра ему уже не надо,
Глядит: где бедствует босяк?
Не в массе благ ему отрада,
А в раздаваньи этих благ.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Здесь делать паузу не смей и
Вид опиши его точнее!
Г Е Р О Л Ь Д
В нем есть достоинство владык.
С луною схож здоровый лик,
Рот полный, свежие ланиты,
Тюрбан украсил их завитый.
Ему удобно в складках платья.
Что б о манерах мог сказать я?
Он за царя сойти бы мог.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Он — Плутос, изобилья бог.
Он едет к государю: тот
Его нетерпеливо ждет.
Г Е Р О Л Ь Д
А как тебя прикажешь величать?
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Поэзией и жаждой расточать.
Я как поэт тем больше значу,
Чем больше клад духовный трачу.
Как Плутос, страшно я богат.
Всё то, чем Плутос бедноват,
Ему дарю я, не скупясь,
И оживляю пир и пляс.
Г Е Р О Л Ь Д
Тебе идет бахвальство, враль,
Блеснуть искусством не пора ль?
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Я щелк перстами — сразу блёстки
Сверкают, глянь, вокруг повозки!
Вот бусы, серьги для ушей,
(не переставая щелкать пальцами)
Колье жемчужное для шей,
Злаченый гребень и венец,
И бриллианты для колец,
Я также искры сыплю в дар,
И жду, не вспыхнет ли пожар.
Г Е Р О Л Ь Д
Толпа хватает, ловит жадно,
Дарителя теснит нещадно.
Щелк, щелк — и ценности летят,
А зал хватает всё подряд.
Но что я вижу? Это трюки!
И что кому попало в руки,
В том проку нет: всё пустяки,
Всё улетает из руки.
Колье распалось — рой жуков
В ладони вместо жемчугов.
Глупцы их выбросить спешат,
Жуки вокруг голов жужжат.
Другим достались камни в долю,
Но камни стали гнусной молью.
Шельмец сулит так много нам,
Но это лишь блестящий хлам!
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Хотя ты маски представляешь славно,
Но суть того, что скрыто и неявно,
Герольду вовсе не видна;
Тут проницательность нужна.
Но я не спорю, не перечу.
К тебе, владыка, обращаюсь с речью:
(Плутосу)
Не ты ль доверил упряжь мне
Из четырех лихих коней?
Я не туда ль гоню их лишь,
Куда ты кажешь и велишь?
И пальму не тебе ль сумел я
Стяжать, расправив крылья смело?
Я за тебя не воевал ли?
При этом мне всегда везло.
Лавр увенчал твое чело —
Не ум ли мой и длань венок свивали?
П Л У Т О С
Ты дух от духа моего — охотно
Признаюсь в этом. Так, как мне угодно,
Ты поступаешь, и стократ
Ты более меня богат.
Твою заслугу — лавр зеленый —
Ценю я выше, чем мои короны.
Всем людям истину открою:
Любимый сын, доволен я тобою!
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Глядите, как дары из рук
Моих на вас летят вокруг!
Вон — огоньки по головам,
Сверкая, скачут тут и там,
С голов на головы скользят,
То убегают, то висят.
Лишь редко удается им
Стать ярким пламенем живым,
А чаще гаснут от тоски
Непонятые огоньки.
Б О Л Т О В Н Я Ж Е Н Щ И Н
Там, на квадриге, шарлатан;
За ним, на корточках — болван,
Гансвурст, от голода худой,
От жажды чахлый и сухой.
Как только держатся штаны?
Его щипни — он хоть бы хны.
И С Т О Щ Е Н Н Ы Й
Прочь, бабы! Знаю, я негож
Всегда для вас и нехорош.
В те времена, когда пеклась
Жена о кухне, не ленясь,
Я звался Авариция
И домом мог гордиться я.
Сундук и шкаф с добром берег —
Возможно, это был порок;
Но бережливости в помине
У женщин не осталось ныне:
У них, к неплатежам привычных,
Желаний больше, чем наличных.
Супруг несчастный чуть не стонет:
Того гляди в долгах утонет.
Что за вязание ей платят,
Жена на нужды плоти тратит:
С любовниками ест сытней
И пьет! А потому сильней
Тянусь я к золоту рукой:
Я Авариций, пол — мужской!
П Р Е Д В О Д И Т Е Л Ь Н И Ц А Ж Е Н Щ И Н
Сквалыжничать иди к драконам
Из деревяшек и тряпья!
Пришел смущать он мужиков нам!
От них и так уж нет житья!
Т О Л П А Ж Е Н Щ И Н
Вперед на пугало, бабёнки!
Влепить пощечину скупцу!
Пред ним робеть нам не к лицу:
Драконы — чурки да картонки!
Дадим по морде подлецу!
Г Е Р О Л Ь Д
Побойтесь посоха! Спокойно!..
Но зря вам палкою грозил!
Глянь: вон у каждого дракона
Вдруг выросло по паре крыл!
Вся чешуя на них дрожит,
Из огнедышащего зева
Разносится рычанье гнева —
И прочь от них толпа бежит!
(Плутос сходит с повозки)
Г Е Р О Л Ь Д
Как сходит он! По-царски так!
Дает драконам ?вольно? знак,
И ящик с грузом золотым
Он с Аварицием худым
С повозки сняли, опустили —
О, диво! — даже без усилий!
П Л У Т О С
(возничему)
Ты более не связан бренным грузом;
Лети свободно к высшим сферам, к музам!
Тебе не место здесь, где только грязь,
Тлен и уродство окружают нас.
Там, там, где свет и чистоту ты зришь,
Себе лишь веришь и принадлежишь,
Среди добра и красоты твори
В уединении миры твои!
О Т Р О К - В О З Н Ч И Й
Я твой посланец самый дорогой;
Тебя считаю близкою родней!
Где ты — там все становятся богаче,
Где я — там чувство радостной удачи;
И трудно людям выбирать порою:
Идти им за тобою иль за мною?
Твои адепты отдыхают праздно,
Мои ж должны трудиться ежечасно.
Не втуне предаюсь своим деяньям:
Вмиг выдаю себя одним дыханьем.
Прощай! На волю я умчаться рад,
Но лишь шепни — к тебе примчусь назад.
П Л У Т О С
Что ж, отомкнем с сокровищами ящик!
Жезлом герольда я замки открою —
Глядь: из котлов железных, там стоящих,
Стекает золото кипящей кровью!
Обилье перстней, гемм и диадем
В нем скоро уж расплавится совсем!
В Ы К Р И К И И З Т О Л П Ы
Глянь, как он полнится, кипит!
Сундук уж до краев налит!
Сосуды плавятся златые,
Монеты вертятся литые!
Чеканные дукаты — прыг!
Какой волненья полный миг!
О, как горит мой жадный взгляд!
Как по земле они скользят!
Задаром всё: хватай скорей!
Нагнись, бери и богатей!
А мы сундук весь целиком,
Недолго мешкая, возьмем!
Г Е Р О Л Ь Д
Постойте! эй! вам говорят!
Ведь это только маскарад!
Неужто, думаете, тут
И впрямь вам золота дадут?
В такой игре и медяки
Чрезмерно были б дороги!
Глупцы! суровой правды вид
Вас очень скоро отрезвит!
Безумцы впали в слепоту:
Они хватают пустоту!
О Плутос, ряженых герой,
Гони отсюда люд слепой!
П Л У Т О С
Твой жезл пригоден для того —
На время дай-ка мне его.
Я раскалю его торец,
В горящий погрузив ларец.
Держитесь, маски, вам конец!
Вот он уже объят огнем
И брызжет искрами кругом,
И кто приблизится ко мне,
Сгорит в безжалостном огне!
Теперь начну я свой обход.
К Р И К И И Т О Л К О Т Н Я
О ужас! он нас всех сожжет!
Спасайтесь, люди! Пропусти,
Эй, ты, который позади!
Ой, я пылаю всем лицом!
Меня он ткнул жезла концом!
Пропали мы! конец! беда!
Бегите, маски, кто куда!
Безумные! назад, назад!
Я б улетел, будь я крылат!
П Л У Т О С
Народ от нас отпрянул вон;
Никто, как будто, не сожжен.
В толпе испуг,
Расширен круг.
Порядок этот сохранить
Незримая поможет нить.
Г Е Р О Л Ь Д
Ты дело славное свершил
И благодарность заслужил!
П Л У Т О С
Мой друг, еще чуть-чуть терпенья!
Начаться может вновь волненье.
А В А Р И Ц И Й
Ну что ж, тогда имею я желанье
Взглянуть внимательней на них. Где есть
На что глазеть и сладко что поесть,
Там женщины всегда на первом плане.
Я не изъеден ржавчиной пока что.
Красавицы — для глаз моих отрада,
И, раз уж всё равно платить не надо,
Хочу пофлиртовать сегодня с каждой.
Но среди шума многих голосов
Не все поймут значенья слов.
Поэтому необходимо
Мне выражаться пантомимой.
Здесь не довольно жестов ног и рук,
И я придумал новый трюк:
Как глину, золото месить: оно
Во всё способно быть превращено.
Г Е Р О Л Ь Д
Что делает худой шутник?
Глупец он или баловник?
Он золото берет и мнет,
Как тесто, месит, давит, жмет;
Какой-то странный лепит ком,
Глядит на женщин он кругом
И выставляет напоказ —
Кошмар для нежных женских глаз!
Приличья он нарушить рад!
Они возмущены, кричат,
Хотят бежать отсюда прочь!
Как он до сальностей охоч!
А мне всё видеть и молчать?
Дай посох, чтоб его прогнать!
П Л У Т О С
Не знает он, что нам грозит извне.
Есть право у него на шутовство.
Отсюда скоро вытеснят его.
Закон силен, нужда еще сильней.
Т О Л К О Т Н Я И П Е Н И Е
Из чащ, долин и с гор сюда
Идет к нам дикая орда.
Уверенно они шагают
И бога Пана воспевают.
Чего никто не знает, то
Известно им, и в круг пустой
Они вступают всей гурьбой.
П Л У Т О С
Знакомы мне вы все и ваш вожак —
Великий Пан. Хвалю за смелый шаг.
Я знаю то, что неизвестно многим.
С почтеньем принимаю вас глубоким.
Подвоха никакого не страшась,
Не зная, что их ожидает здесь,
В наш круг они заходят — в добрый час!
Теперь настало время для чудес.
Д И К О Е П Е Н И Е
Эй, расфуфыренный народ!
Вон прет какой-то грубый сброд —
Он, беспардонно к вам ломясь,
Идет вприпрыжку и в припляс!
Ф А В Н Ы
Лесные фавны,
Пляша, смеясь
И веселясь,
Идут, забавны.
Их лица плоски, широки;
В лохматых волосах — венки;
Два острых уха — во потеха!
Носы у них как пятаки.
Для женщин это не помеха.
Прелестнейшая из жеманниц
Не прочь пуститься с фавном в танец.
С А Т И Р
Сатир за ними скок, поскок,
Бежит посредством козьих ног,
А ноги жилисты, худы.
Как серна, с горной высоты
Он любит, словно властелин,
Смотреть на баб, детей, мужчин:
В чаду дымящихся долин,
Им кажется, они живут,
Вкушая счастье и уют.
Куда прекрасней чистый мир
Блестящих гор, где царь — сатир!
Г Н О М Ы
А вот спешит малюток рой.
Природе их не свойствен строй.
Они, облепленные мхом
И освещаясь фонарем,
Идут вразброд, как светляки,
Как хаотичные жучки.
Повсюду мы с давнейших пор
Известны как хирурги гор.
Мы роемся в породах скал,
Из рудных жил берем металл:
Тащи добычу на-гора!
Желаем людям мы добра,
Их как друзей боготворим.
А золото мы им дарим,
Чтоб каждый кто во что горазд
Мог и беспутствовать и красть.
Железа надо вдоволь дать
Желающему татем стать.
Кто заповеди три сии
Нарушит, тот и о семи
Оставшихся готов забыть.
Но в этом нас нельзя винить.
И как же людям быть теперь?
Как нам — безропотно терпеть.
В Е Л И К А Н Ы
Их дикими везде зовут,
Известен в Гарце этот люд.
Сильны и ростом велики,
Естественно полунаги;
В руках — сосновые стволы;
На бедрах — пук густой листвы;
И перевязь на торсы их
Накинута через плечо.
Телохранителей таких
Сам папа не видал еще.
Х О Р Н И М Ф
(они окружают великого Пана со всех сторон)
А мы идем
За Паном; в нем
Отображен
И воплощен
Природы мир. Скорее в пляс
Пуститесь, вкруг него резвясь!
Хотя он с виду вроде строг,
Но для людей — веселья бог.
Не спит под ясным небом Пан.
Но если на траве полян
Под дуновенье ветерка
И под журчанье ручейка
Задремлет пополудни он,
Вокруг всё погрузится в сон:
Нигде не шелестят листы,
Лишь пахнут в воздухе цветы;
И нимфы тоже, где стоят,
Там засыпают все подряд.
Когда же глас его как гром
Внезапно прозвучит кругом,
Подобный рокоту волны,
Враги его устрашены —
Смятение в отважном войске!
Неистовствует он геройски!
Да будет слава и почет
Тому, кто нас сюда ведет!
Д П У Т А Ц И Я Г Н О М О В
(великому Пану)
Там, где жила золотая
Вьется в недрах под землей,
Путь к богатству выдавая
Лишь искателю с лозой,
Строим мы, как троглодиты,
Своды в темноте пещер,
Чтобы мог добро дарить ты
Смертным, милостив и щедр.
И как раз — о чудо! — залежь
Удалось нам тут найти:
В ней сокровищ — загребай лишь
Без труда совсем почти!
Принимайся за работу!
Что тебе перепадет,
Оттого всему народу
Счастье, польза и доход!
П Л У Т О С
(герольду)
Теперь нам надобно, герольд отважный,
Набраться мужества, чтобы за страшной
Бесовщиной спокойно наблюдать.
Пускай потомки скажут: это враки,
Но ты доверь историю бумаге —
Всё точно занеси в свою тетрадь.
Г Е Р О Л Ь Д
(дотрагиваясь до жезла в руках Плутоса)
Вот гномы Пана, как царя,
Ведут туда, где из ларя
То вверх взлетают пламена,
То опускаются до дна,
Где ценный сплав бурлит, кипит,
Течет, и бродит, и шипит,
И искры жемчугом летят
Повсюду. Пан великий рад,
Заинтригован, изумлен.
Над сундуком склонился он —
Вдруг накладная борода
Отпала и летит туда!
Нам виден подбородок, брит,
Но Пан спешит его прикрыть —
Подносит он к лицу ладонь.
Но бороду объял огонь,
Она в него летит назад —
Венец и грудь его горят!
Забава кончилась бедой!
Служители его гурьбой
Бегут на помощь со всех ног —
Их тоже всех огонь ожег!
Чем больше борются с огнем,
Тем ярче он горит кругом,
И маски их в стихии сей
Испепелились скоро все!
Но что там за молва идет?
О чем там говорит народ?
О ночь несчастий и беды,
Навек запомнишься нам ты!
А завтра будут все вещать,
О чем бы лучше помолчать!
Я слышу, как кричат везде:
?Его величество в беде!?
Пожар повсюду занялся:
И кесарь сам и свита вся —
Всех охватили жар и дым!
Придворные! — проклятье им!
В смолистый хворост разрядясь,
Оря, танцуя и бесясь,
Забыли совесть и боязнь!
А император на соблазн
Поддался сам себе во вред!
О юность, можешь ты иль нет
Обуздывать азарт и страсть,
Быть сдержанней в своем веселье?
О император, неужели
Не в состояньи быть на деле
Разумнее и крепче власть?
Лес озарен пожаром весь:
Пылают там стволы древес.
Огонь взлетел под потолок
И перекладины зажег.
Нам нет спасения! Конец!
Весь императорский дворец
К утру окажется золой
И пепла серого горой!
П Л У Т О С
Хватит страхов и смятенья!
Начинать пора спасенье.
Сила посоха святая,
Землю сотряси до края!
Дуй, пахучий и приятный
Ветерок волной прохладной!
Облаков сырая стая,
Влага тучи дождевая,
Капайте и моросите
И пожарище гасите!
Пусть от мнимого горенья
Здесь останется лишь тленье,
Сполох света и зарница!
Пусть ночное наважденье
Поскорее прекратится!
Если духи с нами шутят,
То на это шаловство
Им ответ такой же будет:
Магия и волшебство!
ДЕКОРАТИВНЫЙ САД
Свет утренней зари
Император, придворные. Фауст, Мефистофель — приличные, скромные, одетые по обычаю; оба на коленях.
Ф А У С Т
Прости нам, государь, с огнем игру.
И М П Е Р А Т О Р
(жестом давая разрешение подняться)
Такие фокусы мне по нутру.
Мне чудилось: я был как бы Плутоном
В огромном светлом шаре раскаленном.
В глухой ночи среди гранитных глыб
Блестящих искр вокруг пестрела сыпь.
Огни бесчисленные из ущелий,
Столбами вырываясь, вверх летели,
Сливаясь в свод, который исчезал
И непрерывно снова возникал.
Вдали среди колонн, обвитых дымом,
С волненьем видел я невыразимым
Скопление народов и племен,
Ко мне с почтеньем шедших на поклон.
Своих придворных среди них узнал я —
Так князем тысяч саламандр стал я.
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Власть императора авторитетна
В природе для любого элемента.
Ты огненной стихии стал владыкой,
Теперь в моря, бушующие дико,
Спеши нырнуть! Едва твоя нога
Коснется дна, где всюду жемчуга
Лежат обильно в раковинах чудных,
Как вдруг из волн прозрачно-изумрудных
С каймою переливчатой пурпурной
Воздвигнется вокруг тебя лазурный
Чертог и императорский престол!
Там в глубине, куда б ты ни пошел,
Пойдет с тобой дворец твой драгоценный,
И будут радоваться даже стены
Подводных тварей резвому движенью
И копошению и оживленью.
Они к твоим хоромам устремятся,
Но им туда пробиться не удастся.
Увидев зубы скалящихся чудищ,
В лицо акулам ты смеяться будешь.
Морских драконов чешуя цветная
Там будет золотом сверкать, играя.
Как ни блистал бы здесь твой пышный двор,
Морская роскошь поразит твой взор.
Чудесней всех, однако, будет вид
Прелестных любопытных нереид.
Их тоже ты увидишь там! Представь:
Они к тебе стремятся сами вплавь!
Как рыбки робки те, что помоложе:
Они полны желаний и страстей;
Те, что постарше, — строже и умней.
Вот и Фетида нового Пелея
Узрела и к нему спешит скорее —
Целует, хочет стать его невестой
И на Олимпе предлагает место…
И М П Е Р А Т О Р
Оставь себе воздушные пространства!
Попасть еще успею в это царство.
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Ты на земле уже имеешь трон.
И М П Е Р А Т О Р
Какой судьбой счастливой занесен,
Как и откуда к нам пришел сюда ты?
Из сказок, может быть, Шехерезады?
Такой же ты сказитель плодовитый?
Любой награды можешь попросить ты,
Лишь только развлекай меня, когда
Я день-деньской скучаю, как всегда!
ЖИВОПИСНАЯ МЕСТНОСТЬ
Ф А У С Т, уставший и беспокойный, лежит на цветущей поляне, пытаясь уснуть.
Смеркается.
Рой духов, грациозные маленькие фигурки, парит в воздухе.
А Р И Э Л Ь
(поет под аккомпанемент эоловых арф)
Той порой, когда весенний
Цвет и пух дождем летит
И полей благословенье
Существам земли блестит,
Эльфы там, где могут, спешно
Лечат горе и печаль,
Зла ль душа или безгрешна —
Им страдающего жаль.
Над головой его паря, кружите
И благородство эльфов покажите.
Умерьте боль беды пережитой
И ярость боя в сердце, выньте жало
Самоупреков, связанных с бедой.
В ночи четыре интервала,
Заполните их вашей добротой.
Главу его омойте в Леты водах,
На трав прохладный коврик возложив.
Пусть напряженье с членов снимет отдых
И встанет он навстречу дня, ожив.
Исполните ваш долг и свету
Верните снова душу эту.
Х О Р
(соло, дуэтом или многоголосно, по очереди и вместе)
В час прохлады предзакатной
Среди зелени полян
Льется воздух ароматный
Сквозь густеющий туман.
Мирный, сладкий шепот сердце
Убаюкал, как дитя,
Пред усталым взором дверцы
День смыкает, уходя.
Опустился ночи полог,
И созвездия взошли;
Блещут то огонь, то сполох
Недалёко и вдали.
Блещут в небе многозвёздно,
Отражаются в воде,
Мир и счастье в светоносной
Лунной блещут полноте.
Счастье прочь ушло и мука,
Время ночи протекло;
Верь: воспрянешь от недуга,
Лишь зардеет день светло.
Зеленеют дол кустистый
И холма тенистый склон;
Сев волною серебристой
Плещет, к жатве устремлен.
Чтоб зажглось желанье в оке,
Взгляд на блеск восхода кинь!
Легок сон твой неглубокий —
Пелену его отринь!
Смелым будь, пока другие
Медлят, робкие, кругом.
Сбудутся мечты любые
У того, кто быстр умом.
(ужасный грохот возвещает приближение солнца)
А Р И Э Л Ь
Слышен Ор и бури хохот!
Солнце порождает грохот!
Духи слышат гром и рокот!
Скалы с шумом врозь — на небо
Всходит колесница Феба.
Как же может громыхать
Свет дневной, едва забрезжит!
Глазу больно, в ухе скрежет:
Свет не нем, его слыхать!
Скройтесь глубже под цветами,
В скалах, листьях, за стволами,
Чтобы там спокойно жить:
Свет вас может оглушить!
Ф А У С Т
Пульс жизни бьётся мягко, дня начало
Приветствуя в эфирном полыханьи.
Земля, и эту ночь ты простояла,
Ты вновь жива, свежо твоё дыханье.
Меня объемлет бодрость и веселье,
Ты возбуждаешь вечное желанье
Стремиться к чистой и высокой цели.
Раскрылся мир уже в заре рассветной,
В дубраве сотни голосов запели,
Туман разлился по низинам бледный.
Но всё светлей от ясности небесной.
Воспрянули растенья, многоцветной
Палитрой краски блещут повсеместно,
Колышущимся жемчугом играя
И на цветах, и на листве древесной.
Я вижу вкруг себя рожденье рая.
А там, вверху, уж исполины-горы
Провозглашают праздник дня, сверкая:
До нас доходит позже луч Авроры,
До горных кряжей путь ему короче.
На склонах гор зелёные узоры
Становятся светлей, ясней и чётче,
Всё ближе, ближе свет... Но, ослеплённый,
Пронзённый болью, отвожу я очи.
Так вот он, путь надежды окрылённой,
Добравшейся до цели вожделенья
И видящей мечту осуществлённой!
Врата открыты, но в недоуменье
Мы видим пламя, жгучее горнило,
Любви пожар и ненависти жженье,
Из вечных глубей рвущиеся с силой.
Где факел жизни мы зажечь желали,
Там нас блаженство с болью опалило, –
И снова смотрим мы в земные дали,
Как будто скрыться хочется там взгляду
Под юным флёром девственной вуали.
Так что спиной я лучше к солнцу сяду
И погляжу, как рушатся в равнины
Каскады вод, пробив горы громаду.
Заворожён, в восторге от картины,
Я вижу брызги пены водопадной,
Несметные бурлящие стремнины.
А как смотреть на радугу отрадно,
Игру прозрачных искр и замутнений
В дожде воды пахучей и прохладной!
В ней – выраженье всех людских стремлений,
Всмотрись в её отливы взглядом острым,
И ты поймешь без долгих размышлений:
Жизнь наша – в блеске отражённом пёстром.
ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ
Тронный зал.
Государственный советник в ожидании императора.
Звук труб.
Выходят на сцену придворные в роскошных одеждах.
Император поднимается на трон, по правую руку — астролог.
И М П Е Р А Т О Р
Привет вам, преданные други
Из дальних мест и из округи!
Мудрец, я вижу, тоже тут,
Вот только где застрял мой шут?
Ю Н К Е Р
За мантией твоей толстяк
Упал на лестнице, да так,
Что унести его пришлось:
Пьян или мертв уже небось.
2-й Ю Н К Е Р
И тут же объявился кто-то,
Кому на этот пост охота.
Изысканно наряжен он,
Но уморительно смешон.
Ему два стражника у входа
Путь преграждают во дворец...
Да вот он сам, смешной наглец!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
(на коленях перед троном)
К чему влеченье ощущают,
Чего желают, прочь гоня?
Что, осуждая, защищают,
Кого зовут к себе, кляня?
Кто вам претит, когда он шкодит?
Чье имя любит стар и млад?
Кто к трону твоему подходит?
Кто сам себя отправил в ад?
И М П Е Р А Т О Р
Не к месту задавать загадки.
До этого занятья падки
Мои придворные и знать.
Попробуй лучше разгадать!
Мой шут, боюсь я, отдал душу богу,
Займи вакансию у трона, сбоку.
(Мефистофель восходит к трону и становится с левой стороны)
Р О П О Т Т О Л П Ы
Шут новый?.. Новая беда...
Откуда?.. Как вошел сюда?..
Упал пузатый... Сразу — смерть...
А этот, глянь: худой, как жердь...
И М П Е Р А Т О Р
Итак, о преданные други
Из дальней местности и ближней,
Вы собрались, когда Всевышний
Нам шлет и счастье и удачу в руки.
Зачем сейчас, когда о деле
И всех заботах мы б хотели
Забыть и думать о веселье
В разгаре праздничного маскарада,
Нам преньями друг друга мучить надо?
Но если вы решили, что никак
Нельзя иначе — что ж, да будет так!
К А Н Ц Л Е Р
Твое чело, о кесарь, наш радетель,
Важнейшая венчает добродетель,
Так что святому в нимбе ты подобен.
Нимб этот — справедливость. К ней стремятся
С любовью все, все без нее томятся.
Лишь ты народу дать ее способен.
Что духу от ума, от доброты —
Людским сердцам, рукам — от чистоты,
Когда трясет горячка государство,
Зло порождает злобу и коварство?
Кто глянет на страну, тот, потрясен,
Увидит там один кошмарный сон:
Бесчинство порождает извращенье,
Закон у беззаконья в подчиненьи,
Мир утонул во мраке заблуждений.
Кто женщину крадет, кто скот,
Кто крест из церкви, кто подсвечник —
И остается безнаказан грешник,
Чем и гордится он который год.
Судья сидит на мягком стуле,
Истцы толпою рвутся в зал,
И нарастает в грозном гуле
Волнения тревожный вал.
Тот всех позорит, многословен,
Те — совиновников клеймят,
Невинный слышит: ?Ты виновен!?, —
Когда он сам свой адвокат.
Так тяжба на клочки изгрызла
Весь мир, исполненный вражды,
И уж давно не видно смысла
Ходить за правдою в суды.
К тому же, лести или мзде
Судья поддался неподкупный.
Как может он карать в суде,
Когда он — часть среды преступной?
Я всё черно малюю, но
Я мог бы более черно.
(Пауза)
Нам принимать пора решенья.
Когда кругом разбой, броженье,
Сам трон падет от грабежей.
В О Е В О Д А
Какая дикая эпоха —
Разброд, убийства, суматоха!
Приказ — ничто для их ушей.
И рыцарь в замке самовольный,
И бюргер за зубцом стены
Сидят и против нас, крамольны,
Готовят силы для войны.
Наемник платы ждет так долго,
Что потерял терпенье он,
Не жди он возвращенья долга,
Уже давно сбежал бы вон.
Не запрещай, что всем по нраву!
Осиное гнездо вспугнешь!
Их долг — оборонять державу,
А в ней разруха и грабеж!
Разгул мы терпим без ответа,
Погиб наполовину свет.
Еще есть короли там где-то,
Но им и дела нет до этих бед.
К А З Н A Ч Е Й
Союзники? И не просите
У них обещанных субсидий!
Вот так же пуст водопровод.
В твоей империи великой
Кто волостей твоих владыка?
Орава новеньких господ!
Всяк хочет править суверенно!
Мы терпим молча этот бред,
Права теряем и, наверно,
У нас и прав-то больше нет.
Что партиями называют,
На тех расчитывать нельзя:
Бранятся, хвалят и ругают,
Не разберешь: враги, друзья?
Как Гвельфы, так и Гибеллины
На отдых удалились прочь,
Не хочет ближним ни единый,
Собою занятый, помочь.
Врата златые на задвижке,
Все копят, полнятся кубышки,
В казне же пустота у нас.
Г О Ф М Е Й С Т Е Р
И у меня судьба плачевна!
Мы экономим ежедневно
И тратим больше всякий раз.
Всё тяжелее каждый день.
Ни в чем на кухне нет нехватки:
Кабанчик, заяц и олень,
Индейки, гуси, куропатки.
Налог, оброк — тут всё в порядке,
Нам платят их пока сполна.
Но не хватает нам вина.
Где в погребах стояли бочки кручей,
Из урожаев лучших, даты лучшей,
Там знать, собравшись на попойку кучей,
Глоток последний пьет со дна.
Нам бургомистр уже свои кадушки
Предоставляет, чтоб помочь пирушке.
Взмывают вверх бокалы, кружки...
И под столом лежат спьяна!
А мне платить — счета, оклады.
Мне от еврея нет пощады:
Проценты подавай вперед!
А те всё выше каждый год!
Никак не потучнеет чушка,
Уже заложена подушка —
А то б сидели вовсе без еды.
И М П Е Р А Т О Р
(Мефистофелю после недолгого раздумья)
Не знаешь ли еще какой беды?
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Я? Никакой! — при виде блеска зала,
Тебя и свиты. Почему так мало
Надежды там, где кесарева власть
Врагов разит и гонит прочь напасть,
Где воля добрая умом сильна
И деловитостью наделена?
Откуда ждать несчастий и угроз нам?
Откуда взяться тьме в сияньи звездном?
Р О П О Т
Он подхалим... И хитрый лжец...
Подмазывается шельмец...
Что нам предложит сей субъект?..
Уж я-то знаю... — Что? — Прожект...
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Везде чего-то не хватает: там —
Того, другого — сям, а денег — вам.
Хоть не лежат они в пыли чердачной,
В глубинах их найдет мудрец удачный.
Под стенами домов, людьми зарыто,
И в горных жилах золото сокрыто.
Спросите: кто его найти сумеет?
Да тот, кто от природы ум имеет!
К А Н Ц Л Е Р
Природа, ум... Ты христианин истый?
Горят в огне за это атеисты.
Опасен, кто такую речь твердит.
Природа — грех, ум — порожденье
Нечистого, меж них — сомненье,
Их выродок-гермафродит.
У нас в империи исконно
Два рода суть опора трона —
Дворянство и священный клир.
Им нипочем потоки града,
Им государственность — награда,
А церковь — их духовный мир.
А души плебса противленья,
Невежественные, полны:
Нам губят грады и селенья
Еретики и колдуны!
И ты в наш высший круг имперский
Их наглой шуткой вводишь, дерзкий?
Вы сходны в том, что сердцем мерзки:
Они шуту, как брат, родны.
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Я узнаю ученой речи стиль:
Что не в руке — то за десятки миль,
Нельзя пощупать — значит, вовсе нет,
Чего нельзя считать — то ложь и бред,
Чего не взвесишь — пустота одна,
Не отольешь в монету — грош цена.
И М П Е Р А Т О Р
К чему витиеватые реченья?
Нам не дают они проблем решенья.
От отговорок я устал пустых,
Нет денег — вот и раздобудь-ка их!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Добуду столько, сколько вам не счесть.
Оно легко, но в легком трудность есть.
Они уж тут, но как бы их достать?
Тут надобно уменьем обладать.
Подумайте, как в страшные те годы,
Когда в страну нахлынули народы,
Тот иль иной, за денежки боясь,
Закапывал их в землю торопясь.
Так в древнем Риме делалось и позже —
Позавчера, вчера, сегодня тоже.
В земле лежат сокровища в пыли,
А император — собственник земли.
К А З Н A Ч Е Й
Хоть и дурак, а рассудил резонно:
На землю право кесаря исконно.
К А Н Ц Л Е Р
Вас бес опутал сетью золотистой!
Неправедно тут что-то и нечисто.
Г О Ф М Е Й С Т Е Р
Лишь бы принес желаемое в дом,
Пусть буду я слегка нечист потом!
В О Е В О Д А
Дурак умен: мы все желаем злата!
Не спросит же солдат, откуда взято?
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
А если мните вы, что я прохвост
И лжец, то вот знаток планет и звезд:
Астролог знает тайны их вращенья,
Пусть передаст нам неба сообщенье.
Р О П О Т
Две шельмы... Шут и фантазер...
У трона... Там, где император...
Старинный трюк... Дурак — суфлер...
А мудрый речь ведет... Оратор!..
А С Т Р О Л О Г
(Мефистофель нашептывает, астролог повторяет)
Шар солнца — он из золота отлит;
Меркурий счастье и доход сулит;
Венера вам сияет по утрам
Благоприятно и по вечерам;
Луна капризной скромницей висит;
Не видно Марса — значит, он грозит;
Юпитер всех прекраснее для глаз;
Сатурн велик, но он далек от нас —
Он, как металл, друзей в нас не нашел:
Дешевый он, хотя он и тяжел;
А злато солнца вместе с серебром
Луны наполнит целый мир добром.
И остальное всё получат люди:
Дворцы, сады, и розы щек, и груди.
Совершено всё будет мудрым мужем:
Он может делать то, что мы не можем.
И М П Е Р А Т О Р
Хотя слова слышны вдвойне,
Но я не верю им вполне.
Р О П О Т
Заумный вздор...
Словесный сор...
Премудрый муж...
Какая чушь...
Я ждал его...
А что с того?..
А кто придет...
Тот идиот...
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Как выражают недоверье
К кладоисканью лица все!
Одни болтают о химере,
А прочие о черном псе.
К чему банальные остроты
И чепуха о колдунах,
Когда в ногах азарт охоты
И зуд неистовый в ступнях?
Природным силам вы всецело
Таинственным подчинены,
Они вливаются вам в тело
Из недр, из бездн, из глубины.
Но если в членах зуд такой,
Что ноги ноют и болят,
Копайте тяпкой и киркой —
И под землей найдете клад!
Р О П О Т
В мои ступни свинец налит...
В моей руке радикулит...
Мой палец на ноге зудит...
А у меня спина болит...
Такие знаки говорят:
Тут спрятан величайший клад!
И М П Е Р А Т О Р
Скорее, докажи, что речи
Твои не просто блажь пустая!
Где скрыта жила золотая?
Я скипетр отложу и меч и
Сам августейшею рукою,
Когда не лжешь ты, клад отрою,
А лжешь — так будешь в ад отправлен мною!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Туда уже знакома мне дорога.
Но знаю я совсем немного
О том, что где лежит и ждет.
Порою пахарь достает
С земли горшок, задетый плугом,
Надеется: селитра к том горшке,
А видит золото с испугом
И радостью в натруженной руке.
Какие скальные породы
Взрывать искатель должен, входы
Ища под каменные своды,
Откуда недалек Аид!
В просторах брошенных подвалов
Шеренга кубков, чаш, бокалов
Стеною перед ним стоит.
Вот перед ним бокал в рубинах
И несколько бочонков винных —
Хоть пей старинное вино!
Но клёпка прогнила в подвале,
Поверьте мне, и кислый калий
Вину стал бочкою давно.
Не только золото в рубинах,
Но и эссенций старых винных
Немало скрыли мрак и муть.
Он изучает их неспешно.
Что на земле, как фарс, потешно,
То под землей — мистерий тайных жуть.
И М П Е Р А Т О Р
Да ну их! Чем мистерии полезны?
Лишь то, что ценно, надо брать из бездны.
Кто видит шельму в темноте пещеры?
Черны коровы там, а кошки серы.
В земле таятся с золотом горшки —
Отрой сохою их и извлеки!
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Работай сам, киркой, лопатой!
Крестьянский труд в конце концов
Тебя вознаградит богато
Стадами золотых тельцов!
Украшен сам, ты в восхищенье
Возлюбленной подаришь украшенья.
Сияют ярче в драгоценном блеске
Красавица и скипетр королевский.
И М П Е Р А Т О Р
Скорей, сейчас, немедля, без замешки!
А С Т Р О Л О Г
(Как выше)
Нет, государь, не надобно нам спешки.
Пускай сначала праздненство пройдет,
Рассеянность нас к цели не ведет.
Нам обрести потребно ясность духа,
Чтоб рассуждала голова, не брюхо.
Добра желаешь — сам добро твори,
Увеселенья — плоть свою смири,
Вина — дави его из винограда,
Ждешь чуда — веру укрепить бы надо.
И М П Е Р А Т О Р
Ну что ж, тогда теперь веселья час!
И, кстати, скоро Пост. На этот раз
Да будет весел дикий карнавал,
Таким, каким он раньше не бывал!
(Уходят под звук труб)
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Глупцам сплетения заслуги
С удачей видеть не дано.
Хоть философский камень в руки
Им сунь, хоть чурку — всё равно.
ОБШИРНЫЙ ЗАЛ С ПРИЛЕГАЮЩИМИ КОМНАТАМИ,
украшенный и наряженный для маскарада.
Г Е Р О Л Ь Д
Забудьте о стране немецкой,
О пляске дьявольской мертвецкой!
Вас ждет забавный карнавал!
Во время римского похода
Наш государь для радости народа
И расширения феода
Веселый край завоевал.
У ног святейших по закону
Прав на державу испросив, сюда
Он из-за Альп привез корону,
А заодно колпак шута.
Мы вновь родились, наши души
Цветной колпак преобразил,
И каждый, кто на голову и уши
Его натянет, будет глуп снаружи,
Внутри ж умен по мере сил.
Я вижу, как они толпятся,
Соединяются, дробятся
И чушь наперебой несут.
Гуляйте, полные задора!
Так мир устроен: там и тут
Сто тысяч шуток, фарс, умора,
Один сплошной огромный шут!
Ф Л О Р И С Т К И
(поют под аккомпанемент мандолин)
Ради вас себя роскошно
Нарядив ночной порой,
Свите следует вельможной
Юных флорентинок рой.
Нити и пучки из шелка
В локоны нам завиты,
Над каштановою челкой —
Разноцветные цветы.
Наших рук произведенье
Гордости нам придает:
Их поддельное цветенье
Продолжается весь год.
Мы обрезки симметрично
В яркую сложили вязь:
Что вам в частностях комично,
Привлекает в целом вас.
Мы прелестные флористки!
По природе искони
Женщины искусству близки
И изяществу сродни!
Г Е Р О Л Ь Д
Ваши плечи, флорентинки,
В пестроте корзин играют,
Пусть же каждый из корзинки
Что захочет выбирает!
Расставляйте поскорее
Цветники на тротуары,
Окружай, толпа, теснее
И торговок и товары!
Ф Л О Р И С Т К И
Не торгуйтесь что есть мочи,
Вы пришли не на базар!
Вам представится, короче,
Сам собой цветной товар.
О Л И В К О В А Я В Е Т В Ь С П Л О Д А М И
Зависти к цветам не знаю
И раздоров избегаю:
Их чурается мой нрав.
Я земли являюсь соком,
Мира знаком и залогом
Посреди полей и трав.
Лик прекрасный, как я чаю,
Я сегодня увенчаю.
В Е Н О К И З З О Л О Т Ы Х К О Л О С Ь Е В
Мы, Цереры дар прелестный,
Вам подходим в самый раз;
Мы, желанны и полезны,
Будем лучшей из прикрас!
П Р И Ч У Д Л И В Ы Й В Е Н О К
Мох расцвел чудесно, пышно,
Цвет просвирника пестрит:
Что в природе необычно,
Прихоть модная творит.
П Р И Ч У Д Л И В Ы Й Б У К Е Т
Мне сам Теофраст названье
Подыскать не в состояньи.
Я надеюсь, что цветами
Не одной понравлюсь даме.
Каждой подойду к корсажу
И прическу приукрашу,
Кто меня возьмет и купит
И у сердца приголубит.
П Р И З Ы В
Пусть проходит день фантазий
В пестроте, в разнообразьи,
И, причудливей природы,
Расцветут по воле моды,
Словно золотые блёстки,
Колокольчики в причёске!
Мы же
Б У Т О Н Ы Р О З
прячемся от глаз.
Счастлив, кто увидит нас.
Летом, только потеплеет,
Роз бутончики алеют.
Мы — надежда, исполненье,
Обещанье и даренье,
Нам подвластны в царстве Флоры
Чувства, и сердца, и взоры.
(под арками, увитыми зелеными растениями, флористки с изяществом расставляют свой товар)
С А Д О В Н И К
(поет под аккомпанемент теорб)
Прелесть роскоши цветочной —
Удовольствие для глаз нам.
Фрукт не хочет быть соблазном,
Но зато он вкусный, сочный!
Вишни, персики и груши
Покупай, на вкус попробуй,
Ибо языку и нёбу
Глаз — судья не самый лучший.
Угощайтеся плодами!
Розы одою хвалебной
Воспевают, но зубами
Яблоки кусать потребно.
Разрешите, мы расставим
Рядышком свои плоды
И тем самым их добавим
К цвету юной красоты!
Под веселою аркадой,
Где растенья впереплёт,
Вы найдете всё что надо:
Лист, бутон, цветок и плод.
(не переставая поочередно петь под сопровождение теорб и гитар, оба хора продолжают расставлять и складывать горками свои товары для продажи)
М А Т Ь И Д О Ч Ь
Дочка, я тебя чепцом
В люльке наряжала.
Ты была мила лицом,
Я тебе желала
Стать невестой, чтоб потом
Ты с богатым муженьком
Сладко поживала.
Без толку прошли года,
И неуловимо
Кавалеров череда
Пробежала мимо.
Танцевала ты с одним
И давала знак другим
Локтем ощутимо.
Сколько ни играй, никто
На тебя не глянет;
Фанты, жмурки и лото
В сети не заманят.
Нынче праздник шутовской —
Ноги врозь: авось какой
Олух и застрянет!
К ним присоединяются молодые и красивые подруги, слышно, как они по-свойски разговаривают.
Рыболовы и птицеловы с сетями, удочками, покрытыми клеем прутиками и прочими приспособлениями выходят и смешиваются с толпой юных красавиц. Взаимные попытки друг друга поймать, удержать, убежать друг от друга дают повод для приятнейших диалогов.
Л Е С О Р У Б Ы
(выходят, грубые и буйные)
С дороги, живо!
Мы лесорубы,
Грязны и грубы.
Деревья рушим
Своим оружьем,
И треск разрыва
Звучит по чащам.
Не стойте рядом,
Когда их тащим!
А если б пота
Не лили градом
Мы за работой,
Трепач досужий,
Как ни мудрил бы
И ни острил бы,
Мерз бы от стужи!
П А Я Ц Ы
(дурашливые, почти придурочные)
Вы пни, дубины,
Кривые спины!
А мы с мозгами:
На спинах сами
Не носим груза.
Нам не обуза
Колпак и тряпки.
Напялив тапки,
По рынку ходим,
Зеваем, бродим,
И от безделья,
Так, для веселья,
Там петухами
Кричим, скачками
В толпе шныряя.
В нее ныряя,
Угрем виляем,
Шумим, гуляем.
Хоть нас хулите,
Хоть нас хвалите —
Нам всё привычно
И безразлично!
П Р И Х Л Е Б А Т Е Л И
(льстивые и заискивающие)
Вы все нам любы —
И дроворубы,
И их приятель
Угля копатель.
Всё пресмыканье,
Хребта сгибанье,
Всё лизоблюдство,
Вранья искусство,
Смех по приказу,
Всё то, что сразу
Жар и прохлада —
Кому что надо —
В них польза есть ли,
Когда угля нет
И нет дровишек?
Ведь, даже если
С небес нагрянет
Сто тысяч вспышек,
Огонь в печурке,
Где нет ни чурки,
Не загорится,
Не заискрится
И не согреет
Котел, где зреют
Суп и жаркое
И всё такое,
Где с вдохновеньем
Гурман-ценитель
Объят стремленьем
К столу подсесть и
От слова лести
Пьян покровитель.
П Ь Я Н Ы Й
(невменяемый)
Чтоб никто мне настроенье
Испоганивать не смел!
Песни, радость, опьяненье —
Что хотел, найти сумел!
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Эй, ползи сюда, земляк!
Ну-ка, чокнемся! Ништяк!
Женушка бранилась грозно,
Мой цветной наряд кляла.
Хоть держался я серьезно,
Скоморохом назвала.
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Чокайтесь погромче — бряк!
Скоморохи, всё ништяк!
Я гуляка и пьянчуга!
Ежели трактирщик — жмот,
Мне нальет его супруга
И прислуга в долг нальет!
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Дружно чокайтесь, вот так!
Говорю же: всё ништяк!
Там, где пью и забавляюсь,
Где валяюсь на боку,
Там пускай я и валяюсь,
Ведь стоять-то не могу!
Х О Р
Выпьем, выпьем, кружки вскиньте
И со звоном сдвиньте, сдвиньте!
Чтоб никто под стол не шмяк!
А кто шмяк, тому ништяк!
Герольд объявляет о прибытии различных поэтов, пейзажных лириков, придворных стихотворцев и певцов рыцарства, нежно-сентиментальных и восторженно-патетичных. В общей сутолоке ни один из конкуррирующих поэтов не дает другому высказаться. Один из них потихоньку ухитряется выйти вперед и произнести всего несколько слов.
С А Т И Р И К
Что счастье для поэта?
Петь и трепаться складно,
Хоть слушателям это
Противно и досадно.
Представители ночной и загробной поэзии просят их извинить, ибо они как раз заняты беседой с новоявленным вампиром, из чего, может быть, возникнет новый жанр поэзии; герольд вынужден принять извинение, и вызывает на сцену персонажей из греческой мифологии, которая даже под маской современности не теряет ни своего характера, ни очарования.
Г Р А Ц И И
А Г Л А Я
С нами жизнь прекрасней, слаще;
Грациозен будь, дарящий!
Г Е Г Е М О Н А
Что приятней и блаженней,
Чем желания свершенье?
Э В Ф Р О С И Н А
Грациозно дар берите,
С грацией благодарите!
П А Р К И
А Т Р О П О С
Мне, старейшей, жизней нити
Прясть доверили. Обилье
Мыслей, образов, наитий
Эти нити пробудили.
Чтобы нить была мягка, я
Тонкий лен взяла на пряжу;
Чтобы нить была гладка, я
Пальцами ее разглажу.
В пляс пускаться и резвиться
Надо очень осторожно:
Есть у прочности граница,
Знайте: нить порвать возможно!
К Л О Т О
Мне, прядильщице, недавно
В руки ножницы даны.
Мы работой парки главной
Не были восхищены:
Долго нитям бесполезным
Виться в воздухе дает,
Светлым чаяньям прелестным
Пресекает жизни ход.
Но и у меня просчеты
Были в новом ремесле.
Я сегодня без работы:
Ножницы торчат в чехле.
Мне бездельничать отрадно,
И слежу я, веселясь,
За потехой маскарадной:
Продолжайтесь, смех и пляс!
Л А Х Е С И С
Я, разумный страж порядка,
Двигая моток, слежу,
Чтоб вращался ровно, гладко,
И чрезмерно не спешу.
Мотовилом каждой нити
Я указываю путь,
Не давая ей в развитьи
С правильной стези свернуть.
А забудусь я оплошно,
Мир наполнят боль и плач.
Счет годам веду дотошно,
И уносит пасма ткач.
Г Е Р О Л Ь Д
Сюда идут три милые особы,
И даже тот, кто знает книги древних,
Им рад от всей души, не разглядев в них
Ни ярости, ни пагубы, ни злобы.
А гостьи эти — фурии! Так добры,
Стройны, любезны, в цвете юной плоти!
Свяжитесь с ними — и тогда поймете,
Что горлицы кусаются, как кобры!
Но здесь кичится дурью каждый олух,
И фурии спешат признаться тоже
Открыто, что они не агнцы божьи,
А сущий бич и в городах, и в селах.
Ф У Р И И
А Л Е К Т О
И что с того? Мы юны и красивы,
Как киски, и доверье в вас пробудим.
Когда у парня есть подружка, будем
Так льстивы с ним и так сладкоречивы,
Что наконец заставим убедиться:
Она крива спиной, умом убога,
Другому глазки строит, хромонога,
И вообще в невесты не годится.
Невесте скажем: он-де что-то колко
О ней другой сболтнул не без презренья
Тому с неделю. После примиренья
След горечи останется надолго.
М Е Г Е Р А
Так это лишь игра! Союз любовный
Прекраснейший приду я и разрушу
Какой-нибудь капризной едкой чушью.
Неровен человек, часы неровны:
Привычным сыт, он ощущает голод,
Великим счастьем обладая, движим
Желанием владенья счастьем высшим,
Бежать от солнца, сделать знойным холод.
Искусно знаньем этих всех проблем я
Орудую. Мы с верным Асмодеем
В момент удобный злые слухи сеем,
Губя по парам человечье племя.
Т И С И Ф О Н А
Пусть предателя погубит
Острый нож, не слово злое!
Яд мешаю для него я.
Пропадет, кто ближних любит.
Жёлчь пускай его окатит
В миг сладчайшего восторга!
Здесь не потерплю я торга:
Как грешил, так и заплатит!
Предъявляю обвиненье
Среди скал — они все вместе
С эхом шлют ответ: — Возмездье!
Нет прощения измене!
Г Е Р О Л Ь Д
Посторонитесь-ка сейчас пред теми,
Которые несхожи с вами всеми!
Сюда идет подобие горы.
Пестрят на склонах пышные ковры.
Клыки и хобот, как удав. Что это?
Даю вам ключ для поиска ответа.
На вые с тростью женщина сидит,
Изысканно-изящная на вид.
Глаза я жмурю, видя, как другая
Стоит над ней, величием сверкая.
В цепях две дамы по бокам: одна
Свободно дышит, радости полна;
Вторая в страхе, рвется на свободу.
Пускай представятся народу.
Р О Б О С Т Ь
Карнавал в огнях и красках.
Еле сдерживая страх,
Я средь лиц в фальшивых масках
Ковыляю в кандалах.
Как ухмылки лицемерны!
Глупый смех терпеть невмочь.
Много замышляют скверны
Недруги мне в эту ночь.
В том вон вижу верх бесстыдства:
Враг под маской друга скрыт!
Тот готовил мне убийство,
Но, распознанный, бежит.
Ах, на волю бы отсюда
Улететь куда-нибудь!
Но грозит мне и оттуда
Гибель, душат дым и жуть.
Н А Д Е Ж Д А
Сестры, здравствуйте! Отрадно
Вам в одежде маскарадной
Было нынче и вчера, но
Все вы завтра утром рано
Смените наряд и лица.
Если шум разгульной ночки
Нам казался неуютным
В факельном мерцанье мутном,
В свете дня мы веселиться
Вместе и поодиночке
Будем славно на раздолье,
На природе, на приволье;
Будем отдыхать свободно,
Жить беспечно, беззаботно;
Будем вхожи в каждый дом, и
С лаской примут нас везде,
Радость высшую найдем мы
Без сомненья кое-где.
Б Л А Г О Р А З У М И Е
Не грозит вам бедствий пропасть.
Вот они, враги людские:
То — Надежда, это — Робость.
Но держу их на цепи я!
Мне живой колосс послушен:
Он шагает, крепконогий,
Бодро, башнею нагружен,
По крутой стезе-дороге.
А на башне на слоновой —
Там богиня, словно птица,
Крыльями взмахнуть готова
И к победе устремиться.
Всю ее фигуру Глория
Обрамляет, как сиянье,
А зовут ее Викторией
И богиней всех деяний.
З О И Л О - Т Е Р С И Т
Ой, ой! Я подоспел как раз!
По мне, так все вы дрянь и мразь.
Но хуже всех Виктория —
Та, наверху, которая
Мнит, что, имея два крыла,
Она похожа на орла,
Что ей, куда ни кинет взгляд,
Народ и край принадлежат;
Но слава, доблесть и кураж
Меня мгновенно вводят в раж;
Прямое — вкривь, вершину — вниз,
Кривое — прямо, низость — ввысь, —
Вот что мой жизни эликсир,
Вот как хочу я видеть мир!
Г Е Р О Л Ь Д
Тебе мой посох, гнусный хмырь,
Хребет разломит пополам —
Клубком катайся по полам!..
Как вдруг набух двуличный гном,
Стал комом, гадким пузырем!
О, чудо! Стал яйцом пузырь,
И лопнул. Уж и нетопырь
Внезапно, как два близнеца,
Выскакивают из яйца;
В пыли ползет наружу уж,
А нетопырь под крышей уж;
Они сойдутся вновь во тьме!
О, только б их не видеть мне!
Р О П О Т
Эй! Там пляска началась...
Лучше мне уйти сейчас...
Чуешь? Сеть из адских пут
Порожденья мрака вьют...
Кто-то волосы мне вздул...
Кто-то по ноге скользнул...
Каждый невредим, здоров...
Но от страха стынет кровь...
Праздник приуныл и стих...
Из-за пары тварей злых...
Г Е Р О Л Ь Д
Я, герольд с изрядным стажем,
Тут поставлен строгим стражем
Маскарадных развлечений,
Чтобы вам от огорчений
Быть защитой и от лиха;
Но сейчас, сквозь окна, тихо,
К нам влетают, невесомы,
Призраков и духов сонмы —
Против них и чародейства
У герольда нету средства.
Гном не зря внушал сомненье —
По толпе бежит волненье.
Объяснить фигуры с толком
Я своим считаю долгом;
Только то, что невозможно
Разуметь, как описать мне
Поясней и попонятней?
Лошадей четверкой мощной
Запряженная, к нам мчится
Царственная колесница,
Не дробя толпу на кучки,
Не творя нигде толкучки;
Над квадригой звезд мерцанье,
Как волшебных ламп сверканье,
Разноцветное блистанье,
Будто буря — фырк и топ...
Расступитесь! Страшно!
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Стоп!
Тпру! Сложите крылья, кони,
И держитесь поспокойней,
Прытью овладев своею
Так, как вами я владею!
Месту почести окажем
И поклонников уважим.
Гляньте: вон кругом их сколько!
Эй, герольд, скорей изволь-ка —
Ибо мы умчимся вскоре —
Описать им и назвать нас:
Ведь как группу аллегорий
Ты прекрасно должен знать нас.
Г Е Р О Л Ь Д
Я рискнул бы не названье
Дать тебе, а описанье.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Попытайся!
Г Е Р О Л Ь Д
Право, что ж...
Ты, во-первых, юн, пригож.
Ты недоросль, но женщины хотели
Бы увидать тебя в созревшем теле.
Ты будущий амурных дел творитель
И прирожденный соблазнитель.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Неплохо, далее гадай,
Ответ доходчивый и ясный дай.
Г Е Р О Л Ь Д
Как молния, черны глаза и пряди,
А в прядях самоцветов ряд,
И блёстки мишуры горят
В стекающем от плеч наряде
С каймой из пурпура до пят.
Хотя ты с виду как девица,
У девушек уже бы мог
Ты и успехом насладиться,
И первый получить урок.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Кто восседает, суверенный,
В повозке, словно это трон?
Г Е Р О Л Ь Д
Богач, добряк, и те блаженны,
К которым благосклонен он.
Добра ему уже не надо,
Глядит: где бедствует босяк?
Не в массе благ ему отрада,
А в раздаваньи этих благ.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Здесь делать паузу не смей и
Вид опиши его точнее!
Г Е Р О Л Ь Д
В нем есть достоинство владык.
С луною схож здоровый лик,
Рот полный, свежие ланиты,
Тюрбан украсил их завитый.
Ему удобно в складках платья.
Что б о манерах мог сказать я?
Он за царя сойти бы мог.
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Он — Плутос, изобилья бог.
Он едет к государю: тот
Его нетерпеливо ждет.
Г Е Р О Л Ь Д
А как тебя прикажешь величать?
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Поэзией и жаждой расточать.
Я как поэт тем больше значу,
Чем больше клад духовный трачу.
Как Плутос, страшно я богат.
Всё то, чем Плутос бедноват,
Ему дарю я, не скупясь,
И оживляю пир и пляс.
Г Е Р О Л Ь Д
Тебе идет бахвальство, враль,
Блеснуть искусством не пора ль?
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Я щелк перстами — сразу блёстки
Сверкают, глянь, вокруг повозки!
Вот бусы, серьги для ушей,
(не переставая щелкать пальцами)
Колье жемчужное для шей,
Злаченый гребень и венец,
И бриллианты для колец,
Я также искры сыплю в дар,
И жду, не вспыхнет ли пожар.
Г Е Р О Л Ь Д
Толпа хватает, ловит жадно,
Дарителя теснит нещадно.
Щелк, щелк — и ценности летят,
А зал хватает всё подряд.
Но что я вижу? Это трюки!
И что кому попало в руки,
В том проку нет: всё пустяки,
Всё улетает из руки.
Колье распалось — рой жуков
В ладони вместо жемчугов.
Глупцы их выбросить спешат,
Жуки вокруг голов жужжат.
Другим достались камни в долю,
Но камни стали гнусной молью.
Шельмец сулит так много нам,
Но это лишь блестящий хлам!
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Хотя ты маски представляешь славно,
Но суть того, что скрыто и неявно,
Герольду вовсе не видна;
Тут проницательность нужна.
Но я не спорю, не перечу.
К тебе, владыка, обращаюсь с речью:
(Плутосу)
Не ты ль доверил упряжь мне
Из четырех лихих коней?
Я не туда ль гоню их лишь,
Куда ты кажешь и велишь?
И пальму не тебе ль сумел я
Стяжать, расправив крылья смело?
Я за тебя не воевал ли?
При этом мне всегда везло.
Лавр увенчал твое чело —
Не ум ли мой и длань венок свивали?
П Л У Т О С
Ты дух от духа моего — охотно
Признаюсь в этом. Так, как мне угодно,
Ты поступаешь, и стократ
Ты более меня богат.
Твою заслугу — лавр зеленый —
Ценю я выше, чем мои короны.
Всем людям истину открою:
Любимый сын, доволен я тобою!
О Т Р О К - В О З Н И Ч И Й
Глядите, как дары из рук
Моих на вас летят вокруг!
Вон — огоньки по головам,
Сверкая, скачут тут и там,
С голов на головы скользят,
То убегают, то висят.
Лишь редко удается им
Стать ярким пламенем живым,
А чаще гаснут от тоски
Непонятые огоньки.
Б О Л Т О В Н Я Ж Е Н Щ И Н
Там, на квадриге, шарлатан;
За ним, на корточках — болван,
Гансвурст, от голода худой,
От жажды чахлый и сухой.
Как только держатся штаны?
Его щипни — он хоть бы хны.
И С Т О Щ Е Н Н Ы Й
Прочь, бабы! Знаю, я негож
Всегда для вас и нехорош.
В те времена, когда пеклась
Жена о кухне, не ленясь,
Я звался Авариция
И домом мог гордиться я.
Сундук и шкаф с добром берег —
Возможно, это был порок;
Но бережливости в помине
У женщин не осталось ныне:
У них, к неплатежам привычных,
Желаний больше, чем наличных.
Супруг несчастный чуть не стонет:
Того гляди в долгах утонет.
Что за вязание ей платят,
Жена на нужды плоти тратит:
С любовниками ест сытней
И пьет! А потому сильней
Тянусь я к золоту рукой:
Я Авариций, пол — мужской!
П Р Е Д В О Д И Т Е Л Ь Н И Ц А Ж Е Н Щ И Н
Сквалыжничать иди к драконам
Из деревяшек и тряпья!
Пришел смущать он мужиков нам!
От них и так уж нет житья!
Т О Л П А Ж Е Н Щ И Н
Вперед на пугало, бабёнки!
Влепить пощечину скупцу!
Пред ним робеть нам не к лицу:
Драконы — чурки да картонки!
Дадим по морде подлецу!
Г Е Р О Л Ь Д
Побойтесь посоха! Спокойно!..
Но зря вам палкою грозил!
Глянь: вон у каждого дракона
Вдруг выросло по паре крыл!
Вся чешуя на них дрожит,
Из огнедышащего зева
Разносится рычанье гнева —
И прочь от них толпа бежит!
(Плутос сходит с повозки)
Г Е Р О Л Ь Д
Как сходит он! По-царски так!
Дает драконам ?вольно? знак,
И ящик с грузом золотым
Он с Аварицием худым
С повозки сняли, опустили —
О, диво! — даже без усилий!
П Л У Т О С
(возничему)
Ты более не связан бренным грузом;
Лети свободно к высшим сферам, к музам!
Тебе не место здесь, где только грязь,
Тлен и уродство окружают нас.
Там, там, где свет и чистоту ты зришь,
Себе лишь веришь и принадлежишь,
Среди добра и красоты твори
В уединении миры твои!
О Т Р О К - В О З Н Ч И Й
Я твой посланец самый дорогой;
Тебя считаю близкою родней!
Где ты — там все становятся богаче,
Где я — там чувство радостной удачи;
И трудно людям выбирать порою:
Идти им за тобою иль за мною?
Твои адепты отдыхают праздно,
Мои ж должны трудиться ежечасно.
Не втуне предаюсь своим деяньям:
Вмиг выдаю себя одним дыханьем.
Прощай! На волю я умчаться рад,
Но лишь шепни — к тебе примчусь назад.
П Л У Т О С
Что ж, отомкнем с сокровищами ящик!
Жезлом герольда я замки открою —
Глядь: из котлов железных, там стоящих,
Стекает золото кипящей кровью!
Обилье перстней, гемм и диадем
В нем скоро уж расплавится совсем!
В Ы К Р И К И И З Т О Л П Ы
Глянь, как он полнится, кипит!
Сундук уж до краев налит!
Сосуды плавятся златые,
Монеты вертятся литые!
Чеканные дукаты — прыг!
Какой волненья полный миг!
О, как горит мой жадный взгляд!
Как по земле они скользят!
Задаром всё: хватай скорей!
Нагнись, бери и богатей!
А мы сундук весь целиком,
Недолго мешкая, возьмем!
Г Е Р О Л Ь Д
Постойте! эй! вам говорят!
Ведь это только маскарад!
Неужто, думаете, тут
И впрямь вам золота дадут?
В такой игре и медяки
Чрезмерно были б дороги!
Глупцы! суровой правды вид
Вас очень скоро отрезвит!
Безумцы впали в слепоту:
Они хватают пустоту!
О Плутос, ряженых герой,
Гони отсюда люд слепой!
П Л У Т О С
Твой жезл пригоден для того —
На время дай-ка мне его.
Я раскалю его торец,
В горящий погрузив ларец.
Держитесь, маски, вам конец!
Вот он уже объят огнем
И брызжет искрами кругом,
И кто приблизится ко мне,
Сгорит в безжалостном огне!
Теперь начну я свой обход.
К Р И К И И Т О Л К О Т Н Я
О ужас! он нас всех сожжет!
Спасайтесь, люди! Пропусти,
Эй, ты, который позади!
Ой, я пылаю всем лицом!
Меня он ткнул жезла концом!
Пропали мы! конец! беда!
Бегите, маски, кто куда!
Безумные! назад, назад!
Я б улетел, будь я крылат!
П Л У Т О С
Народ от нас отпрянул вон;
Никто, как будто, не сожжен.
В толпе испуг,
Расширен круг.
Порядок этот сохранить
Незримая поможет нить.
Г Е Р О Л Ь Д
Ты дело славное свершил
И благодарность заслужил!
П Л У Т О С
Мой друг, еще чуть-чуть терпенья!
Начаться может вновь волненье.
А В А Р И Ц И Й
Ну что ж, тогда имею я желанье
Взглянуть внимательней на них. Где есть
На что глазеть и сладко что поесть,
Там женщины всегда на первом плане.
Я не изъеден ржавчиной пока что.
Красавицы — для глаз моих отрада,
И, раз уж всё равно платить не надо,
Хочу пофлиртовать сегодня с каждой.
Но среди шума многих голосов
Не все поймут значенья слов.
Поэтому необходимо
Мне выражаться пантомимой.
Здесь не довольно жестов ног и рук,
И я придумал новый трюк:
Как глину, золото месить: оно
Во всё способно быть превращено.
Г Е Р О Л Ь Д
Что делает худой шутник?
Глупец он или баловник?
Он золото берет и мнет,
Как тесто, месит, давит, жмет;
Какой-то странный лепит ком,
Глядит на женщин он кругом
И выставляет напоказ —
Кошмар для нежных женских глаз!
Приличья он нарушить рад!
Они возмущены, кричат,
Хотят бежать отсюда прочь!
Как он до сальностей охоч!
А мне всё видеть и молчать?
Дай посох, чтоб его прогнать!
П Л У Т О С
Не знает он, что нам грозит извне.
Есть право у него на шутовство.
Отсюда скоро вытеснят его.
Закон силен, нужда еще сильней.
Т О Л К О Т Н Я И П Е Н И Е
Из чащ, долин и с гор сюда
Идет к нам дикая орда.
Уверенно они шагают
И бога Пана воспевают.
Чего никто не знает, то
Известно им, и в круг пустой
Они вступают всей гурьбой.
П Л У Т О С
Знакомы мне вы все и ваш вожак —
Великий Пан. Хвалю за смелый шаг.
Я знаю то, что неизвестно многим.
С почтеньем принимаю вас глубоким.
Подвоха никакого не страшась,
Не зная, что их ожидает здесь,
В наш круг они заходят — в добрый час!
Теперь настало время для чудес.
Д И К О Е П Е Н И Е
Эй, расфуфыренный народ!
Вон прет какой-то грубый сброд —
Он, беспардонно к вам ломясь,
Идет вприпрыжку и в припляс!
Ф А В Н Ы
Лесные фавны,
Пляша, смеясь
И веселясь,
Идут, забавны.
Их лица плоски, широки;
В лохматых волосах — венки;
Два острых уха — во потеха!
Носы у них как пятаки.
Для женщин это не помеха.
Прелестнейшая из жеманниц
Не прочь пуститься с фавном в танец.
С А Т И Р
Сатир за ними скок, поскок,
Бежит посредством козьих ног,
А ноги жилисты, худы.
Как серна, с горной высоты
Он любит, словно властелин,
Смотреть на баб, детей, мужчин:
В чаду дымящихся долин,
Им кажется, они живут,
Вкушая счастье и уют.
Куда прекрасней чистый мир
Блестящих гор, где царь — сатир!
Г Н О М Ы
А вот спешит малюток рой.
Природе их не свойствен строй.
Они, облепленные мхом
И освещаясь фонарем,
Идут вразброд, как светляки,
Как хаотичные жучки.
Повсюду мы с давнейших пор
Известны как хирурги гор.
Мы роемся в породах скал,
Из рудных жил берем металл:
Тащи добычу на-гора!
Желаем людям мы добра,
Их как друзей боготворим.
А золото мы им дарим,
Чтоб каждый кто во что горазд
Мог и беспутствовать и красть.
Железа надо вдоволь дать
Желающему татем стать.
Кто заповеди три сии
Нарушит, тот и о семи
Оставшихся готов забыть.
Но в этом нас нельзя винить.
И как же людям быть теперь?
Как нам — безропотно терпеть.
В Е Л И К А Н Ы
Их дикими везде зовут,
Известен в Гарце этот люд.
Сильны и ростом велики,
Естественно полунаги;
В руках — сосновые стволы;
На бедрах — пук густой листвы;
И перевязь на торсы их
Накинута через плечо.
Телохранителей таких
Сам папа не видал еще.
Х О Р Н И М Ф
(они окружают великого Пана со всех сторон)
А мы идем
За Паном; в нем
Отображен
И воплощен
Природы мир. Скорее в пляс
Пуститесь, вкруг него резвясь!
Хотя он с виду вроде строг,
Но для людей — веселья бог.
Не спит под ясным небом Пан.
Но если на траве полян
Под дуновенье ветерка
И под журчанье ручейка
Задремлет пополудни он,
Вокруг всё погрузится в сон:
Нигде не шелестят листы,
Лишь пахнут в воздухе цветы;
И нимфы тоже, где стоят,
Там засыпают все подряд.
Когда же глас его как гром
Внезапно прозвучит кругом,
Подобный рокоту волны,
Враги его устрашены —
Смятение в отважном войске!
Неистовствует он геройски!
Да будет слава и почет
Тому, кто нас сюда ведет!
Д П У Т А Ц И Я Г Н О М О В
(великому Пану)
Там, где жила золотая
Вьется в недрах под землей,
Путь к богатству выдавая
Лишь искателю с лозой,
Строим мы, как троглодиты,
Своды в темноте пещер,
Чтобы мог добро дарить ты
Смертным, милостив и щедр.
И как раз — о чудо! — залежь
Удалось нам тут найти:
В ней сокровищ — загребай лишь
Без труда совсем почти!
Принимайся за работу!
Что тебе перепадет,
Оттого всему народу
Счастье, польза и доход!
П Л У Т О С
(герольду)
Теперь нам надобно, герольд отважный,
Набраться мужества, чтобы за страшной
Бесовщиной спокойно наблюдать.
Пускай потомки скажут: это враки,
Но ты доверь историю бумаге —
Всё точно занеси в свою тетрадь.
Г Е Р О Л Ь Д
(дотрагиваясь до жезла в руках Плутоса)
Вот гномы Пана, как царя,
Ведут туда, где из ларя
То вверх взлетают пламена,
То опускаются до дна,
Где ценный сплав бурлит, кипит,
Течет, и бродит, и шипит,
И искры жемчугом летят
Повсюду. Пан великий рад,
Заинтригован, изумлен.
Над сундуком склонился он —
Вдруг накладная борода
Отпала и летит туда!
Нам виден подбородок, брит,
Но Пан спешит его прикрыть —
Подносит он к лицу ладонь.
Но бороду объял огонь,
Она в него летит назад —
Венец и грудь его горят!
Забава кончилась бедой!
Служители его гурьбой
Бегут на помощь со всех ног —
Их тоже всех огонь ожег!
Чем больше борются с огнем,
Тем ярче он горит кругом,
И маски их в стихии сей
Испепелились скоро все!
Но что там за молва идет?
О чем там говорит народ?
О ночь несчастий и беды,
Навек запомнишься нам ты!
А завтра будут все вещать,
О чем бы лучше помолчать!
Я слышу, как кричат везде:
?Его величество в беде!?
Пожар повсюду занялся:
И кесарь сам и свита вся —
Всех охватили жар и дым!
Придворные! — проклятье им!
В смолистый хворост разрядясь,
Оря, танцуя и бесясь,
Забыли совесть и боязнь!
А император на соблазн
Поддался сам себе во вред!
О юность, можешь ты иль нет
Обуздывать азарт и страсть,
Быть сдержанней в своем веселье?
О император, неужели
Не в состояньи быть на деле
Разумнее и крепче власть?
Лес озарен пожаром весь:
Пылают там стволы древес.
Огонь взлетел под потолок
И перекладины зажег.
Нам нет спасения! Конец!
Весь императорский дворец
К утру окажется золой
И пепла серого горой!
П Л У Т О С
Хватит страхов и смятенья!
Начинать пора спасенье.
Сила посоха святая,
Землю сотряси до края!
Дуй, пахучий и приятный
Ветерок волной прохладной!
Облаков сырая стая,
Влага тучи дождевая,
Капайте и моросите
И пожарище гасите!
Пусть от мнимого горенья
Здесь останется лишь тленье,
Сполох света и зарница!
Пусть ночное наважденье
Поскорее прекратится!
Если духи с нами шутят,
То на это шаловство
Им ответ такой же будет:
Магия и волшебство!
ДЕКОРАТИВНЫЙ САД
Свет утренней зари
Император, придворные. Фауст, Мефистофель — приличные, скромные, одетые по обычаю; оба на коленях.
Ф А У С Т
Прости нам, государь, с огнем игру.
И М П Е Р А Т О Р
(жестом давая разрешение подняться)
Такие фокусы мне по нутру.
Мне чудилось: я был как бы Плутоном
В огромном светлом шаре раскаленном.
В глухой ночи среди гранитных глыб
Блестящих искр вокруг пестрела сыпь.
Огни бесчисленные из ущелий,
Столбами вырываясь, вверх летели,
Сливаясь в свод, который исчезал
И непрерывно снова возникал.
Вдали среди колонн, обвитых дымом,
С волненьем видел я невыразимым
Скопление народов и племен,
Ко мне с почтеньем шедших на поклон.
Своих придворных среди них узнал я —
Так князем тысяч саламандр стал я.
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Власть императора авторитетна
В природе для любого элемента.
Ты огненной стихии стал владыкой,
Теперь в моря, бушующие дико,
Спеши нырнуть! Едва твоя нога
Коснется дна, где всюду жемчуга
Лежат обильно в раковинах чудных,
Как вдруг из волн прозрачно-изумрудных
С каймою переливчатой пурпурной
Воздвигнется вокруг тебя лазурный
Чертог и императорский престол!
Там в глубине, куда б ты ни пошел,
Пойдет с тобой дворец твой драгоценный,
И будут радоваться даже стены
Подводных тварей резвому движенью
И копошению и оживленью.
Они к твоим хоромам устремятся,
Но им туда пробиться не удастся.
Увидев зубы скалящихся чудищ,
В лицо акулам ты смеяться будешь.
Морских драконов чешуя цветная
Там будет золотом сверкать, играя.
Как ни блистал бы здесь твой пышный двор,
Морская роскошь поразит твой взор.
Чудесней всех, однако, будет вид
Прелестных любопытных нереид.
Их тоже ты увидишь там! Представь:
Они к тебе стремятся сами вплавь!
Как рыбки робки те, что помоложе:
Они полны желаний и страстей;
Те, что постарше, — строже и умней.
Вот и Фетида нового Пелея
Узрела и к нему спешит скорее —
Целует, хочет стать его невестой
И на Олимпе предлагает место…
И М П Е Р А Т О Р
Оставь себе воздушные пространства!
Попасть еще успею в это царство.
М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь
Ты на земле уже имеешь трон.
И М П Е Р А Т О Р
Какой судьбой счастливой занесен,
Как и откуда к нам пришел сюда ты?
Из сказок, может быть, Шехерезады?
Такой же ты сказитель плодовитый?
Любой награды можешь попросить ты,
Лишь только развлекай меня, когда
Я день-деньской скучаю, как всегда!
Метки:
