Ex Oriente lux, из персидской поэзии, Руми

Джалалиддин Руми

(1207-1273)

Из "Дивана Шамса Тебризи"

Газели

* * *

Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы,
Поиски оставьте эти, вы - есть Он, а Он - есть вы.

Вы - посланники Господни, вы Пророка вознесли,
Вы - закона дух и буква, веры твердь, ислама львы,

Знаки Бога, по которым вышивает вкривь и вкось
Богослов, не понимая суть божественной канвы.

Вы в источнике бессмертья, тленье не коснется вас,
Вы циновка Всеблагого, трон Аллаха средь травы.

Для чего искать вам то, что не терялось никогда?
На себя взгляните - вот вы, от подошв до головы.

Если вы хотите Бога увидать глаза в глаза -
С зеркала души смахните муть смиренья, пыль молвы.

И тогда, Руми подобно, истиною озарясь,
В зеркале себя узрите, ведь Всевышний - это вы.

* * *

Я ловчим соколом летел с ладони всеблагого
Туда, куда вело меня божественное слово.

Я облетел все семь планет, все девять сфер небесных,
Вершин Сатурна достигал и возвращался снова.

Еще Адам не создан был, а я был стражем рая,
И с гуриями я вкусил блаженства неземного.

На царском троне восседал, владел кольцом с печатью,
До Сулеймана я смирял любого духа злого.

В огонь входил - и пламя вмиг преображалось в розы,
Шел по цветам я, по огню багряного покрова.

Став перлом, с неба я упал в ларец земной юдоли,
А вознесусь - и небо вмиг венчать меня готово.

Все времена поют вослед за Шамсом песню эту,
Но спета мною до времен ее первооснова.

* * *

Паломник трудный путь вершит, к Каабе устремлен,
Идет без устали, придет - и что же видит он?

Тут камениста и суха бесплодная земля,
И дом высокий из камней на ней сооружен.

Паломник шел в далекий путь, чтоб Господа узреть,
Он ищет Бога, но пред ним стоит как бы заслон.

Идет кругом, обходит дом - все попусту; но вдруг
Он слышит голос изнутри, звучащий, словно звон:

"Зачем не ищешь Бога там, где Он живет всегда?
Зачем каменья свято чтишь, им отдаешь поклон?

Обитель сердца - вот где цель, вот Истины дворец,
Хвала вошедшему, где Бог один запечатлен".

Хвала не спящим, словно Шамс, в обители своей
И отвергающим, как он, паломничества сон.

* * *

Всему, что зрим, прообраз есть, основа есть вне нас,
Она бессмертна - а умрет лишь то, что видит глаз.

Не жалуйся, что свет погас, не плачь, что звук затих:
Исчезли вовсе не они, а отраженье их.

А как же мы и наша суть? Едва лишь в мир придем,
По лестнице метаморфоз свершаем свой подъем.

Ты из эфира камнем стал, ты стал травой потом,
Потом животным - тайна тайн в чередованье том!

И вот теперь ты человек, ты знаньем наделен,
Твой облик глина приняла, - о, как непрочен он!

Ты станешь ангелом, пройдя недолгий путь земной,
И ты сроднишься не с землей, а с горней вышиной.

О Шамс, в пучину погрузись, от высей откажись -
И в малой капле повтори морей бескрайних жизнь.

перевод Д. Самойлова

Рубаи

* * *

Камзол бутона тесный в восторге разорвал
Цветок - и на престоле красою засиял.
Но царствовал недолго он в нашем цветнике:
Лицо твое увидел: от зависти завял.

* * *

Я с милой проходил цветущим садом,
Нечаянно цветка коснулся взглядом.
Она воскликнула: "Неверный, постыдись!
Куда ты смотришь? - Я с тобою рядом!"

* * *

Небесное вино моя красотка пьет,
Рубины алых губ струят нектара мед.
Я милых уст рабом согласен быть навеки,
Когда б умел молчать прелестный этот рот.

* * *

В бреду я с жаром называл то кубки, то вино,
Упоминал я дичь, силки, жемчужное зерно.
Потом о золоте твердил и чистом серебре, -
Влюбленному мой бред ночной понять немудрено.

* * *

На меня, на несчастного, милая нежно взглянула,
Рассмеялась она, к моему изголовью прильнула,
По щеке потрепала, шепнула: "О бедненький мой,
Ты растрогал меня..." И объятья сама распахнула.

* * *

Флейта сказала: "Я стеблем зеленым росла.
Острым мечом меня злая рука подсекла.
Сделал меня утеснитель поющей игрушкой,
И оттого моя песня, простите, грустна".

перевод Н. Стрижкова