Коллар. Дщерь Славы - фрагменты

Неоднократно переводилось, но тоже захотелось попробовать.

Начало "Вводной песни" огромной поэмы словацкого (но писавшего на чешском языке)
поэта-славянофила Яна Коллара "Дщерь Славы" (или "Дочь славы"), еще одного
современника Пушкина и Мицкевича. Поэт посещает земли современной Восточной
Германии - бывшие земли онемеченных полабских славян и грустит, не наблюдая там
обожаемой им славянской жизни:

***

Вот та святая земля предо мной: слёзы льются из глаз,
Что колыбелью славянства была, гроб — сейчас.
Остановись, Татры сын! Здесь святыни, куда ни шагни.
К своду небес, путник чешский, свой взор подними.
Лучше ж — к огромному дубу прижмись ты. Ведь он
Тысячу лет тут стоит, назло пагубной силе времён.
Но времени страшнее человек, что посохом железным встаре
Сломал твой, Славия, хребет — не зная жалости, ударил.
Хуже же грома небес, пламени дикого, ада свирепых сражений
Умалишённый слепец, сеющий зло в своём племени.
О древние века, что вкруг меня, темней ночи, лежите,
О древний край, что помнит славу и позор!
От вероломной Лабы до равнин изменной Вислы
И от Дуная до балтийских пенных вод —
Везде, где храброго славянства глас был слышен,
Красивый наш язык почти умолк, убитый недругом, забытый.
Но кто ж разбой тот вопиющий допустил?
Чей род весь род людской бесчестием покрыл?
Стыдись, тевтон, завистливый сосед:
То дело рук твоих, виновник ты всех бед.
Ни крови столько, ни чернил, нигде не пролил ни один
Славянства недруг, как губитель немец.
Достоен сам свободы тот, кто вольность у других ценить умеет,
А кто народы держит в кандалах — сам раб.
Пусть на язык свой и свои ладони наденет сам он рабские оковы.
Да будет так. Коль не вмещает голова, что есть и у других права.
Кто троны чуждые свергал, людскую кровь напрасно проливал,
По свету факелы войн бедственных носил,
Будь скиф он или гот, неволю справедливо заслужил.
Не тот, кто миролюбия пример неистово нахваливал в Орде.
Куда вы делись, милые славяне, что здесь жили?
Не вы ль из рек Поморья и Заале воду пили?
Где сорбов мирных отрасль и где наследники державы ободритов?
Где ныне вильцев племена? Куда вы, внуки укров, скрылись?
Гляжу я вширь направо, и налево стремительный мой взор кидаю,
Но тщетно ищет глаз славян на землях Славии.
Поведай мне, древо, старинный языческий храм,
Под кроной которого жертвы сжигали богам:
Где все народы те, князья их, города?
Славянин жизнь разжёг в полуночных краях.
Одни учили бедную Европу готовить вёсла, делать паруса,
Вести ладьи по северным морям к неведомым богатым берегам.
Другие здесь сверкающий металл из недр выкапывали рудных,
Сперва для почести богам, а после — на потребу людям.
А северная скудная земля, чтоб вырос на ней колос золотой,
Учила пахаря возделывать поля железным плугом — не сохой.

(перевод с чешского)

И, наверное, самые известные строки из этой поэмы:

Стократ уже молвил, а ныне кричу:
?Славян разобщённое племя!
Целостью будем, а не по чуть-чуть,
Были ничем — станем всеми!?


или так, чуть ближе к оригиналу:

Стократ уже молвил, а ныне кричу
Вам, разобщённым славянам!
Целостью будем, а не по чуть-чуть,
Были ничем — всеми станем!