Вальтер Скотт Лорд Островов Песнь первая

I

?Проснись, о, дева Лорна!? — звенели менестрели.
?Арторниш-холл едино Вам лишь трелит!
Волны темные, что бьют в крутые башни,
Светлы на взморье, и протяжно,
Как сердца хора, в благочинье,
Несут напев пучины.
Им нежно подпевает Иннинмор
Дыханьем ветерка в собор
Над гладью изумрудною Аллайна,
И будто ведают они вполне созвучий тайны.
Никто не пел хорал стройней,
Чем эхо гор и глас морей
Росса, Хэя, Аррана, Аргайла
На встрече островов и дольних рубежей,
Где всякий менестрель потоки лэ
Готов излить на день счастливый сей.
Пускай бесславен станет бард,
Лишится чести и наград,
Когда его не удостоит взгляд,
Или улыбка — дражайшие из всех оплат,
Единственной, кто в радости Арторниш-холла
Не внемлет голосу виолы?.

II

?Проснись, о, дева Лорна!? — так менестрели пели,
И звонче далее лились возвышенные плени: —
?О, дева Лорна! Лишь менестрелю
Дано спасать красавиц из постели!
Тверди, хляби и ветра — им равных нет,
Своими чарами обязан им поэт.
В чернолесье Леттермора инда лани млеют,
Заслышав арфу менестреля;
У Зуба Хейскара в студеном земноводье
Тюлени плещутся под пенье лютни в лодье;
Струны тронь, орел могучий
С Горы Ведьм сгоняет тучи;
И лишь девичий нежный слух
К песням менестрелей глух,
Втуне голоса мы рвем с утра,
Умоляя Эдит Лорн — проснись уже, пора!?

III

?Взгляни, как утро, росами сверкая,
Твой взор обрадовать желает!
Когда бы песне пестрого дрозда
Откликнулись твои уста,
Фиалок глазки под росой
Взыграли б пущею красой!
О! Эдит! Предстань ты света взорам,
Красоты все прильнут к тебе узором!?
?Ан девица молчит?, — молвил Ферран седовлас:
?Братия, пускай негромкий, чуткий глас,
Серебряною молвью, пеньем заговорным,
Речём душе красавицы затворной,
Пусть, шелестя, польется струйно
Напев любви, в какой подчас
Увериться бывает деве трудно?.
Сказал, умолкли струны
Славы шумной,
И ручьевой живой водицей
Потек глас чист к девице.

IV

?Пора, голубка Лорна! Пора, дитя, пора,
С девичеством расстаться у отчего двора,
Судьба в преддверье алтаря
На век сердца готова обручить.
Кручину девичью в груди
В мечты о счастье птицей отпусти,
И пусть она летит к любви,
Какой и в снах, бывает, не найти!?

***

?О! Эдит! Мчат корабли сюда к причалу,
И скоро к берегу пристанут!
Когда б могла ты видеть сколько
Надуто ветром парусов,
И вымпелов полощется из шелка.
Чу! Пиброх вождя клана восславляет,
Чей шлем на стяге и без слов,
Тут арфа менестреля умолкает,
Узнает истая Любовь!?

V

Средь сенных девушек в своей светлице
Не смела Эдит Лорн руладами плениться,
Высокий род в долгу у чести –
Негоже леди верить лести;
И посему ничуть она не покраснела,
Покуда менестрели пели,
Да вспой они хоть соловьями,
Не всколыхнуть ее груди стихами.
И с девицами щебетать невместно
Рожденной в знатности невесте,
Чьи ныне русые густые волосы
Кэтлин Ульн тугим сплетала колосом;
А юна Ева в мягкие пулены
Вдевала ножки павьи на коленах,
В то время как к лодыжкам нежным
Крепила Берта жемчуг снежный –
Бездонная Лох-Райана их выбелила зга,
И все же бледность Эдит бросалася в глаза.
Но Энион-искусница все взоры поразила,
Когда покров невестин борами плоила
Торопко ловкими перстами,
Какой под ровными пластами
Скрывал до полу девичью красу –
С отливом золотым тяжелую косу.

VI

Да видано ль, чтоб холодна была девица
К нарядам пышным! в какие молодость рядиться
Рада завсегда, тем более красавица
В тот час, как милому представиться,
Когда, природе в такт, так громко бьет сердечко,
И музыка зовет за дверью на крылечко?
Коль зеркальце не криво,
И образ в нем правдивый,
Ужели и оно по складкам на ланитах
Личины не признает нарочитой?
Где б увидеть эту диву? – Молвить справедливо,
Ручаться древностью мне, леди, неучтиво,
Поверьте на слово британской старине,
Не смела Эдит Лорн казать себя извне.

VII

Но Морег, чьим ласковым рукам заботным
Доверил дочь свою властитель Лорна,
Морег, вскормившая ее своею грудью, и сполна
За то любовию дочернею вознаграждена,
(На Севере Шотландии, в суровом краю гор,
Таков обычай добрый блюдется до сих пор)
Лишь кормилица седая Морег,
Сидючи отдельно стороной,
В очах Эдит сердца её зрела непокой.
Напрасно девиц суматошный рой
Советовался с Морег, звал Морег за собой,
Махнув на все рукой, она на девоньку свою взирала,
Недвижную, как статуя на пьедестале,
(Ни дать, ни взять – святая)
Которую сёстры чёрные парадно облачают;
И зрела она сердце донюшки
Далече от нарядов пышных в горюшке.

Сколь долго б дева костенела – невесть,
Но лишь окончен был наряд невесты,
Она её из тесноты свела за пясти
На верх башни, где света белого не застят
Глухие каменные своды,
Где Малл, как на ладони! в темных водах
Бурного пролива меж островом и Морвена грядою,
Противостоял ревущему прибою.

VIII

?Доченька!? – сказала Морег, –
?Две сотни островов качает это море,
От Хирты, где ветры северные веют,
До щедрого зеленого Айлея;
И тверди вкруг земли береговые,
Склонившие пред храбрым твоим братом выю,
В любую непогодь, всяк на своем мысу,
Дозор недреманно несут
От Мингарри, лесов и пустошей сумежья,
Держащего в опаске край медвежий,
До Коннела гремящего камнями побережья,
Чей рокот слышен в Данстаффнейдже.
Зачем, средь этого раздолья,
Тебя одну угрюмость долит,
В такое радостное утро грустью полно
Сердце дщери властелина Лорна,
С кой царственный наследник Сомерледа
Готов связать себя супружеским обетом?
Героев многих отпрыск Рональд,
Красив, отважен, молод,
Владыка Островов, и неспроста
Его честное имя у тыщи бардов на устах,
Равный государям, он гордым англичанам
Споспешник первый в брани.
От хижины до царского дворца
Сказки нет без доброго конца!
Дева в красное оделась,
Гори ясно, Огонь Белы!
Люли-лель! вспоют сопели,
Благовест медов и хмелен,
И служит иерей молебен,
Взгогочат галлогласы смелые!
Ин вор, изгой, иль душегуб последний
И тот веселья для заявится к обедне,
Не усидев в норе своей тлетворной,
Изгнав с души до срока бесов темных!
И лишь царица среди радости сполна,
Моя голубка Эдит, уныла и бледна…?

IX

И сердце гордой Эдит не сдержалось,
На горе-очи слезы набежали,
Но вмиг рукою дрогнувшей она их осушила,
Вздохнула, и молвила чрез силу:
?Окстись, Морег! Слова твои не к месту,
Оставь их бардам лестным;
Или сударушкам внизу певай - им то угодно -
О рыцаре честном и благородном;
О гордо реющих знаменах,
Свирелях, колокольных звонах,
А пуще им милы наряды дорогие,
И знаки власти родовые.
За мудростью своей ужель ты позабыла
Сердечко, что тебя взлюбило,
Его ль тебе не знать.
Скажи, как можно сердцу приказать?
Молчишь! А я скажу короче –
Недоброе Судьба твоей голубке прочит!?

X

?Что ж… – излиха долго
Внушали мне почтенье к долгу,
С тех самых давних пор, когда на вересковый склон,
Держась за юбку Морег, взбиралась Эдит Лорн, -
Еще дитя, уже тогда я знала,
Что лорда Рональда Судьба мне ниспослала.
Допрежь, чем я Рональда увидала,
Он был в Шотландии, слыхала,
Где лезвие его меча ко мне торило путь,
И всякий раз дрожала моя грудь,
Едва услышу имя я Рональда,
Звучащее, как эхо грозы дальней.
Какой из странников у нашего камина
Отвагу Рональда преминул?
Чья арфа, чествуя иных героев,
Его не восславляла втрое?
Твоя о сказке правда, Морег, –
В ожидании его, меня томило горе.
И вот Судьба уж тут! Но и в помине
Нет того, что мне она сулила на чужбине:
Она забыла петые мне песни бардов,
И равнодушна к счастью моему с Рональдом!?

XI

"Она забыла Эдит, когда он позабыл
О той, кому он предназначен был.
Зачем казнить меня презреньем?
Пред свадьбою терзать забвеньем? –
Где Рональд? Идёт уж утро в день!
В Бенталле преследует оленя?
Или никак в какой глухой лощине
Объятия зазнобы тайной не разнимет,
И в тягость ему уговор
Брать замуж дочь из дома Лорн?
А вдруг, всё ж взяв меня в супруги,
Любви он старой не забудет?"

XII

?Глупенькая ты моя! Утешься!
Любви Рональда ты не стоишь нешто?
Простри свой взор в невидимые дали,
Где в бухте Арос якоря его флот выбирает!
Отсюда разве увидать на штоке его флаг?
Как ставят паруса на штаг?
Как облака в высоких небесах апреля,
Они стремятся вверх по реям!
И вот уже со скрипом вёсла плещут океан,
Минуя скальный берег Мала,
И гонит бриз, свистя, волну
Им попутную в корму,
И рвётся флагман наперёд,
Все паруса подняв на грот,
Обгоняя свежий ветер,
Как будто тот стремится первым встретить
Невесту капитана!
Твой Рональд костерит всех непрестанно
За лень, и мчит к тебе, как молодой олень!?
Эдит улыбнулась лишь, и молвила как тень:

XIII

?Нет, Морег, не утешай меня напрасно!
Он как ладья, вон там, еле ползет галсом,
То перекладывая руль, то ставя парус,
Стремясь избегнуть бури ярость.
С самого утра я наблюдаю,
Как борется она с волнами,
Но тщетно – не стала она к цели ближе,
А тучи всё темней и ниже.
И хоть устала она с ветром и волнами биться,
Команде в голову нейдет у нас от них укрыться,
Их парус ветер буйный разодрал,
И тот их хлещет, они все ловят фал,
Ладью несёт на остры скалы,
Но мало им того – они вперед идут упрямо,
Так, словно Арторниша твердыни
Они боятся больше злой пучины?.

XIV

Правду дева изрекла – за волной волна
Била скиф нещадно в грудь,
Норовя его с пути свернуть
На зубья острых скал.
И брег, какого он искал,
Ему не становился ближе.
(Славе стойно, что не слышит
Менестреля, хотя изо дня в день
В трудах не разгибает он рамен;
Где забвенья мрачная пучина
Грозит безвестною кончиной,
И бьёт в бушприт высокая волна,
Ломая мачты, в клочья разрывая паруса
Надежды достичь славы берегов).
И всё же, не жалея сил, трудов,
Команда судна стояла насмерть против волн,
Не ища себе спасенья
Ни в Арторниш-холл,
Ни в бухте Арос, где не было волненья.

XV

Пока ладья сражалась с ветром и волнами,
Наполненными ветром парусами,
Лорда Рональда вдруг объявился флот,
Плеская флагами, и затмевая небосвод;
Неся бесстрашных морских львов
С могучих Островов.
Круша форштевнями валы,
Вздымали брызги корабли
Тысячею вёсел.
(Так будто рыцарь грозен
Для битвы горячит коня,
Поводья натянув и шпорами звеня,
И тот, роняя пену, нетерпеливо гложет удила).
Забортная вода сиянье золота лила
Из кипящего огнём горнила –
Так солнце тучи вдруг пробило,
На шлемы, плюмажи, кольчуги, копья, палаши,
Словно фейнов древний флот
Призвал из бездны седых вод
Суровой песнью ураган,
Заклятьем вздыбив океан!
И с ветром воинство земных столпов,
Взорвав туман скалистых берегов,
Победным кличем разразилось;
Им Морвен эхом громким отвечал,
И замок Дуарт пятою мрачных скал
Остановил штурмующий Пролив.

XVI

Вздымая пред собой высокую волну,
Они чуть не отправили ко дну
Злосчастную ладью,
Глянув на неё с укором
Безучастным взором мимоходом.
Мешаются де под ногами здесь!
Когда б им весть,
Какая в лодке ожидала их находка,
Какой в овечьей шкуре волк
К кошаре их прокрасться смог,
Проскользнув про между ног.
Но, видно, Бог его берёг!
Лорд Рональд! Гроза морей,
Кого пел всякий менестрель!
Вперёд лишь зрел,
И взор другой, желанный, его влёк!
И взор другой он страстно ждал,
И хоть под шляпою скрывал
Лицо, счастье спрятать не дано
Тому, кого любимая глядит в окно!

XVII

Помогай им Боже! – И мы их не покинем тоже,
Вернувшись к ним чуть позже,
Когда встречая флот великолепный
Схлынут волны ликованья,
И барды пир украсят славно
Преданьями, романсами и лэ;
И преисполнит радостью веселья ремесло
Сердца, иль, ежели грустит оно,
Споёт, чтоб на душу легло,
И стало б легче ей чужое счастье зреть.
Оставим их на время! И поплывём в ладье,
Под песню менестреля,
На гребнях волн мчась на утёсы,
И мышцы напряжем, как те матросы,
В чьей беде себя узрела дева.

XVIII

Весь день прошёл в борьбе упорной
С отверзлой пастью волн огромных
Бурного пролива меж челюстей залива
В столкновении стремнин;
Их рокот роковой глубин
Звучал падением лавин
С заснеженных вершин;
Упорной лавой конной,
Ломающей ряды сплоченных копий,
Пока закат не заалеет кровью.
Победу ветр трубил в утёсах Иннинмора,
Разодран парус, мачта стонет,
Ладья течёт – вот-вот затонет,
И кормчий белыми губами смерти молит,
И проклинает командора.

XIX

И Один взнялся,
Сам чёрт его боялся,
И молвил капитану:
?Доколе, брат, нам черпать воду,
Вращаясь в этом хороводе
Проклятого водоворота,
Пока не гинем в океане?
Обшивка вся трещит по швам,
Не видишь разве сам?
Не можем боле спорить мы с волнами!
Говорю тебе, как другу,
Пожалей свою супругу -
Изабель едва жива!
Открой глаза:
Море, скалы, небеса –
Всюду гибель нам одна.
Говорю не о себе – мне едино где
В море гинуть, или на земле,
Где велишь, там я и лягу;
Но, коль желаешь ты людей спасти,
Надо к гавани грести,
Лучше уж во вражью пасть,
Чем нам даром тут пропасть.
Умрём хотя б не как собаки!?

XX

Капитан выдержал взгляд друга,
И отвечал без тени в голосе испуга:
?В какую тьму нас не завёл бы бес,
Должны мы верить в свет Небес.
Эдвард, поднять парус,
Пусть несёт нас бури ярость,
В руки Господа себя вверяем днесь!
Путь на запад закрыт нам,
Флот врагов, и бой с ним – там,
Ждёт нас! Правь к восточным берегам,
К неприветливым стенам.
Когда они обычьи чтут,
Смерти в них не предадут,
Кого им бури в милость шлют,
Хотя б случись её искать врагам.
А нет – с любовью
Мы имем честь своею кровью,
Но не добудем срам!?

XXI

Круто заложил кормило кормчий.
Взят на рифы, рваный в клочья,
Хлопнул парус, скиф качнув,
И подобно доброй гончей,
Подгоняемой: ?Ату-ату!?,
Ладья ринулась в гоньбу,
Ловя пастью на лету
В огнях пенную волну!
Словно молнии в грозу,
Зажгли бурный океан,
Запылавший тут и там
Вкруг ладьи и по бортам.
Тьма далёко за кормой,
Глотая след их золотой,
Звёздами мерцала по волнам,
Как будто старый Океан
Росил слёзы по щекам
В обиде на свой образ бледный,
Как метеор, мелькнувший в небесах,
В затменье изверженья Геклы.

XXII

Вёл огней их хоровод
Над пучиной тёмных вод,
Где, луны закрыв восход,
Арторниш, небо подпирая,
На раменах нёс покров
Серебристых облаков,
В огнях море озирая.
Но упал с твердыни плед,
Когда яркая луна
В небе холодно взошла,
И волшебная свеча
В море светом истекла.

XXIII

Но пока, летя стрелой,
Они на берег чужой
Плыли средь огней округ,
Дикий крик раздался вдруг,
Разогнав над морем чаек -
Волн раскаты оглушая!
Вопли пира напугали,
Ровно шла где битва злая,
Сном почившие холмы -
Рёв победы и беды
Разом всё горах смешалось.
Но вот с тумана у воды
Замок мутный встал из тьмы,
И помчалась его тень
На ладью в блестящем море,
Где она в цветном уборе,
Горя сотнями огней,
Тихо в волнах угасала,
Словно нехотя прощалась
С ликом канувших друзей.

XXIV

От шторма к замку убегая,
В тихую они приплыли гавань.
В скале высечен проход
Вёл до крепостных ворот -
Столь был узок, крут подъём,
Что одной дубиной в нём
Мог быть замок защищён
От сотни копий, топоров
Над бездною морских валов.
Кормчий в рог свой тут подул,
Эха громкий густой гул
С моря и с отвесных скал
Его зову отвечал.
С лязгом громыхнул засов,
Вспылал огонь, и звук шагов
Бил барабаном дробь.
?Хвала угодникам, святой отец,
Явились, наконец!
Все волнуются: утонет поп
В ночной этой чертовщине.
Но, видно спас вас боже ныне,
Чтоб вам предстали молодые!?

XXV

?Привратник, - молвил старший странник, -
Мы явились не на праздник,
Но в недоброй ночи час
Буря с запада догнала нас.
Здесь мы не по доброй воле,
Поневоле просим о ночлеге
До рассвета этой леди.
Нам самим не нужно ложе,
Свежий май тут, на палубе, уложит
Нас в желанный сон.
Устал барахтаться в волнах наш ялик,
Ему ночь обсохнуть на причале,
И едва восток проглянет,
Мы в покое уплывём?.
Страж спросил: ?Кого же
Слал нам в милость Боже?
Откуда и куда вы стремите паруса?
Эрин вас ли послала?
Иль вы Северных морей скитальцы?
Или Англии посланцы?
Или с Края гор шотландцы??

XXVI

?Война в лицо нас токмо знает,
Земля родная, да клятва гробовая;
Вороны и чайки полней о нас
Могли бы дать тебе рассказ,
А с нас того довольно.
Коль страждущих тут хлебом с солью
Привечают, и рады им, дозвольте
Нам пристанище искать у вас.
Не откажите в малом нам,
И мы, куда б нас не забросила судьба,
Вас будем поминать добром всегда;
А нет – пусть ведает о том
Всяк благородный дом,
Всяк пилигрим в краю Святом,
И судит вас молва!?

XXVII

?Смел в речах ты, незнакомец,
Ну, да заходи, и будь как дома.
Хотя речёшь ты властным тоном,
Гостем будь, а мы – в законе.
Кто б вы ни были, Арторниш-холл
Ныне всех зовёт за стол.
Если наших вы друзей враги,
Боже вас и Англию храни!
Даже если под кольчугой вашей
Бьётся лорду Лорна сердце вражье;
Иль вы молодцы лесные
Зверя-рыцаря из Эллерсли ;
Да будь на вас хоть кровь Комина,
Убитого ударом в спину
По приказу Брюса,
Эту ночь супружеские узы
Всех с веселием роднят.
Эй! Слуги! Гостей ведите до палат!?


XXVIII

Сошли с ладьи два молодца удалых
(Прочие свалились с ног устало),
И в красном пламени огней
Сверкнули очи странников морей.
Тот, что выглядел помлаже,
Нагую нёс без чувств девицу –
С плеч его в косую сажень
Волосы её спадали ниц,
Как косы ивушки плакучей;
С дубом был он схож могучим.
Рядом шёл боец суровый
С мечом двуручным наготове,
С каким не всяк мог совладать,
Сим оружием рассечь надвое
Мог он рыцаря любого,
И не спасли б его ни щит, ни латы.

XXIX

Сквозь калитку пропускную
Решётку минув крепостную,
Они вошли в проход змеистый,
С бойницами и спереди, и сзади,
Лучники откуда из засады
(Если взята силою ограда)
Отражают приступ.
Но стражи им не встретилось нигде -
В полнейшей пустоте
Они проделали весь путь
До караульного покоя,
Где йомены, оруженосец, паж и конюх
Набрались уже по грудь.

XXX

?Здесь обождите, - гостям молвил страж, -
Пока не позовёт хозяин наш.
Что раззявились? – прикрикнул он на караул,
Узрев как в девицу их взор стрельнул. –
Беды не видели чужой?
Помогите этим джентльменам,
Леди бедную укройте пледом!
Вы – солдаты, или кто!?
Но будто в рот воды набрали слуги,
Стояли опустивши руки,
С растерянным лицом,
Как истуканы,
Пока во гневе своей дланью
Эдвард не свалил рывком
Ближайшего, сорвав с него тартан;
Оставив его голым, он девичий срам
Прикрыл заботливым отцом.
Поворотившись к родичам грозой,
Он покачал угрюмо головой,
И строго им пенял:
?Когда б ваш господин в беде невинную узрел,
То и за свадебным столом никто бы не успел
В чести его опередить, хоть благородства полон зал!?

XXXI

Высок его был глас и ровен, блистал
Огонь в очах закатным зраком,
И лик светился, как будто в бой под стягом
Он шёл, презрев и смерть, и страх.
И взор его один повыгнал из них хмель,
Как та стрела, рукою твёрдой пущенная в цель,
Какою точно в сердце поражён олень.

В тот миг явился сенешал,
И сообщил, что лорд гостей позвал
За общий стол в парадный зал,
Где всяк был волен есть и пить, и веселиться,
Где пир горой, и счастливы все были лица,
И пили за здоровье молодых -
Лорда Рональда и Эдит, и за счастье их.
И много кубков было выпито в тот день
За всех Западных земель вождей,
За ожерелье Островов и повелителей Морей.

***

Здесь, господа, прервём мы песнь,
Когда мы ей снискали честь,
И нам дарите малое терпенье,
Чтобы вздохнув, продолжили мы пенье.