морщины-3
морщины
морщинка на челе\ Генрих Сапгир ?Арион? 2000, №1 Последние стихи ГИМН ЖИВОПИСИ, с которым я поднялся в первый раз над Флоренцией на “Лебеде” — приборе, приводимом в движение вдохновением Перевод с итальянского
Так живем, готовимся\ к большим вояжам,\ а уж у губ проступают\ прощальные морщинки отца.\ Приди ко мне, приди ко мне прямо сейчас.\ Что досталось нам от взысканного к новым пашням\ оратая?\ Никто на свете не в силах вернуть твой смех и твою любовь.\ Несколько лиц, немного слов, ручеек улыбок.\ Вот и\ (ветер гуляет\ над землей, дождь льет\ на землю, мыши пищат\ под землей)\ все.\ Смерть – обрыв\ в солнечное сияние, распахнутое окно,\ створ ворот, полет над\ кварталами ада и рая,\ на грани света и тьмы,\ прохлады и зноя; Сергей Морейно Из книги ?Орден? 1999 КАТОЛИЧЕСКАЯ ПОЭМА Ребенок
Из-за морщинок волн веселых\ Я не увидела в воде\ Рыб неподвижных и тяжелых\ С песком времен на чешуе. Любовь Стасюк ?УРАЛ? 2002, №12 Прости, земля, я не успела
Морщинки режутся, \Как режутся ручьями \И твердолобый неживой базальт, \И жаждущее материнства поле. Юрий Костарев Из сборника “По правилам любви” 2003 БЕССМЕРТНОЕ СИЯНИЕ МАРТЕНА (Октябрь 1959 — март 1972)\Еще на шаг\Борису Примерову, с которым при обоюдной бессоннице играли в шахматы.
. Рта порочные углы.\ Тяжелый сон. Виски в капели пота.\ И страшно стало мне в коробке мглы –\ Ужели это все моя работа! Сергей Гандлевский 1976
Морщинки-трещинки собирались у их глаз.\Разные старушки жили на нашей улице -\то подсохшие, как непринявшиеся вишенки,\то с разбухшими от болезней коленями,\то с бородавкой, выросшей на щеке\или на носу,\то с ключками, то с палочками,\то с горбом, то согбенные пополам.\Но все они проходили мимо меня\со смеющимися глазами.\Никто из них не хотел с грустью смотреть\в мои детские всевидящие глаза. Зинаида Быкова
Еще одна морщина\ Прибавилась к другим,\ О прелестей кончина, -\ В тебе то смерть мы зрим.\ Ах, кстати вы, морозы\ Декабрьские, пришли,\ Уже поблекли розы,\ Что на щеках цвели. Иван Дмитриев 1792 К ХЛОЕ
*
Пока морщинами лицо
Не измарала щедро старость,
Пока еще вселенская усталость
Не сжала сердце в плотное кольцо,
Пока свобода, разум, честь
Еще звучат (ужели живы?),
Как обуздать и как пресечь
Души прекрасные прорывы? Инна Найдис Журнал ?АРТИКЛЬ? 2016 ЦИКЛ Паутина, тина, Инна
****
Шелковый путь
Веронике
1.
шёлковая лента шёлкового пути
изгибается в каждой морщине/трещине/впадине тела пустыни
многие-многие дни караванных дорог –
одинаковость созерцательного безмыслия
солнце — горячий чёрный камень
вот-вот споткнётся о небо/покатится с бархана
под зыбучие звуки поющих песков
раньше из китая – караваны шелка-чая-пороха
обратно – лошади-ковры-нефрит-кораллы
в конце двадцатого — дешёвый ширпотреб
распиленные советские станки/танки
погонщик верблюдов трёт затылок –
американские туристки влажными салфетками
обрабатывают потертости у верблюдов
словно нижнее белье
надевают чёрную верблюжью кожу
на свою – белую
отказываются двигаться дальше
сам шайтан им друг – раздражается он
это транспорт транспорт
как машина — understand?
отгоняет мух от сочного мяса
в надежде на чаевые Ирина Котова ВОЛГА 2021 ЦИКЛ ?Слепые глаза птиц? \Шелковый путь
Марина Гарбер
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 265, 2011
ЗМЕЙ С ПЛОЩАДИ КЛИШИ
Снишься мне,
парижская москвичка,
девушка двадцатишестилетняя,
корнями с проспекта
фельдмаршала Михаила
Илларионовича,
характером снежная,
волшебная.
Снишься мне, князю,
князя Кутузова старше,
по прожитым годам,
конечно…
А говорят, что в смерти
время не в счет,
что в мире ином
все морщины сглажены
и все мы ровесники.
Но князь, хотя к познанию
подсознания склонный
и сединой увенчанный,
о секретах Танатоса
и Хроноса
мало ведает,
почти невежда.
Ему иногда
только кажется,
что перед дверьми
энтропийного ада
бывает он
скрытыми прелестями
вдруг воскрешен.
Снишься мне,
парижская девушка,
москвичка корнями.
Надо мною стоишь
как трилистная арка,
выше всех крыш и башен
на площади Клиши.
Станцуй мне,
прошу,
последнее,
должно быть, помнишь,
белое, зимнее танго.
И вот одной ножкой
девушка-арка
в облаках,
другой
на мое плечо
снизошла.
И светится она
лучом
у меня в темноте,
где змей,
все еще яхонтовый,
просыпается под ребром.
Горят его глаза,
хочет он,
не чуя бедствия,
чтобы мышка
с черно-лиловыми зрачками
прибежала с арки
к нему в берлогу,
в сумасшествие.
Снишься мне, парижская
девушка,
корнями москвичка,
чародейка,
одетая, как
гречанка,
с копьем
в руках.
Богиня,
змея
давай убъем
или же лаской
его угомоним
вдвоем.
Каховская в Малоярославце
Так наверное и после Страшного суда
бесконечный свой отбывающий срок
внезапно был реабилитирован
но о том не узнал
потому что себя забыл да и всеми забыт
омыть от памяти лицо
словно высокие синие окна
ведь память – это рудименты жизни
но не знаю удастся ли
там лужа зимняя на улице есть огромная
что промерзает иногда до дна
тогда морщины проходят по зеркалу ее лица
глубокому и темному
никто туда заглядывать не любит
там ничего не отражено
мой прадед не вернулся
это я а не он
вернулась из сибирских урочищ и руд
он не был реабилитирован как я
хотя я не ждала и не просила
мне некого просить об этом
покуда люди не разучились убивать
друг друга Владимир Аристов ВОЛГА 2020 ЦИКЛ ?Стертым от времени голосом в трубку проговорил…?
Нина Лёзер СТИХИ РУ 2013 Подборка
Травневое
Упасть в траву, – она уже поспела,
в ней черви созревают и клещи.
В ней камни создают свои напевы,
и нет в камнях извилин и морщин.
От куража по телу – вдоль – мурашки,
и всяк любим, кто кажется таким.
У только что проснувшейся ромашки
мы страстно обрываем лепестки.
И хочется владеть редчайшим свойством:
живой водой разлиться наяву,
быть как земля… ?Тук, тук! Сезам, откройся!?
Мы тянем дверь, как репку за ботву.
Мы здесь … нам не пора куда- то деться…
в пространство, где ни воздуха, ни вод.
…………………………………………
Ладонью мне уста зажмёт Младенец.
Младенец знает больше моего.
http://www.stihi.ru/2013/05/01/42
БОРИС СЛУЦКИЙ (1919-1986) Сб. ?Я ИСТОРИЮ ИЗЛАГАЮ? 1990
I. ЕЩЕ ВСЕ БЫЛИ ЖИВЫ
Школа для взрослых
В те годы утром я учился сам,
А вечером преподавал историю
Для тех ее вершителей, которые
Историю вершили по утрам:
Для токарей, для слесарей, для плотников,
Встававших в полшестого, до гудка,
Для государства нашего работников,
Для деятелей стройки и станка.
Я был и тощ и невысок, а взрослые —
Все на подбор, и крупные и рослые,
А все-таки они день ото дня
Все терпеливей слушали меня.
Работавшие день-деньской, усталые,
Они мне говорили иногда:
— Мы пожилые. Мы еще не старые.
Еще учиться не ушли года. —
Работавшие день-деньской, до вечера,
Карандашей огрызки очиня,
Они упорно, сумрачно и вежливо,
И терпеливо слушали меня.
Я факты объяснял,
а точку зрения
Они, случалось, объясняли мне.
И столько ненависти и презрения
В ней было
к барам,
к Гитлеру,
к войне!
Локтями опершись о подоконники,
Внимали мне,
морщиня глыбы лбов,
Чапаева и Разина поклонники,
Сторонники
голодных и рабов.
А я гордился честным их усердием,
И сам я был
внимателен, как мог.
И радостно,
с открытым настежь сердцем,
Шагал из института на урок.
Петр
В осколке зеркала лицо после войны,
Рубец, царапина, и духа след и праха.
Таким запомнилось — морщины не видны,
А виден глаз. Один. — Зрачок, ресницы, влага.
Потом в лесу, когда из шахты шел домой,
Над тихой заводью сосновый шар искрился.
В воде, подкрашенной линяющей травой,
Среди застывших рыб лик бати отразился.
И вот теперь, достав из ящика трико,
Когда свет лампы моему помог неверью,
Стою и вглядываюсь в деда моего —
В стекле расплывшегося влажной акварелью. АЛЕКСЕЙ ДЬЯЧКОВ Новый мир 2016 ЦИКЛ Помпея
НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ (1963-1965) Кн. ? Стихотворения и поэмы? 1965 (БП)
ИЗ ПЕРЕВОДОВ
С. ЧИКОВАНИ
САДОВНИК
В дремотных трущобах колеблется ключ,
Зима, затуманясь, уходит отсюда,
Но почки еще не прозрели покуда
И теплые ливни не хлынули с круч.
Весною садовник прилежен к труду.
Сын Картли, он полон любови к отчизне.
Он хочет, чтоб первое яблоко жизни.
Как зарево, вспыхнуло в нашем саду.
Как карта, в морщинах сухая ладонь,
На ней отпечатались корни растенья.
Как трут, она дышит. Он полон терпенья,
Чтоб высечь соцветий волшебный огонь.
Ножом расщепляя побег молодой,
Он надвое делит древесные ткани
И, выбранный плод прививая заране,
Две жизни стремится зажечь из одной.
И саженцы любят его всё нежней.
Они — как ребята из детского сада.
Он их переносит туда, куда надо,
Он их бережет, словно малых детей.
Он мира живого творит уголок,
Ему вручена созиданья частица.
Готова природа ему подчиниться,
Чтоб он насладиться плодом ее мог.
И встанут над садом, как сладостный дым,
Соцветия персиков, спутников лета,
И крик петушиный из горла рассвета
Прорвется и грянет, ликуя над ним.
Он дерево лепит, как лепят кувшин,
Он влагой его наполняет весенней.
Мой славный соперник, он всё вдохновенней,
Он в деле своем достигает вершин.
А в небе уже догорает закат,
И движутся тени под ветками сада,
И бродит садовник в сиянье заката —
Полезных деревьев творец и собрат.
ВЕРА ПОЛОЗКОВА Сб. ?Осточерчение? 2013
Мало ли кто
мало ли кто приезжает к тебе в ночи,
стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи,
ходит под бронёй сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное остриё
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, —
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать,
складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать,
то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник,
поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
14 октября 2009 года, поезд Киев – Москва
ВЕК ПЕРЕВОДА (2006). Антология русского поэтического перевода XXI века.
Алла Хананашвили
РОБЕРТ УИЛЬЯМ СЕРВИС (1874–1958)
ЛЕСОРУБ
Казенный конверт: небеса,
Синяя вышина.
Штампует здесь адреса,
Глумясь над надеждой, Луна.
Прочтет нам Смерть-прокурор
Отсрочку иль приговор?
Стою на Божьем клочке у дальнего края земли.
Вздымаются пики вокруг, река бормочет у ног.
Гадаю, зачем я был создан, впустую ли дни ушли:
В последнем моем приюте настолько я одинок.
В последнем! Да, смерть близка. Слыхал ли ты плач мужчин?
(Рыданья корежат их души и рвут их, словно в аду.)
Бывало, и я рыдал, но слез больше нет средь морщин,
Сижу в пустынном безмолвье, покоя вечного жду.
Покой! Ну, так вот он вокруг; безмолвье до самых корней.
Оделись хребты в горностай, наряд золотой у холма.
Илистый, синий Юкон бурлит у хибары моей.
Мне, думаю, только река сойти не дает с ума.
Ты — монстр безжалостный днем, ты — черствая, жадная тварь.
Стремнины, пятна мазута — и смерч кружит над рекой.
А ночью — Титан ты в муках, угрюмый, темный бунтарь,
Навеки в бешенство впавший, жаждешь найти покой.
Ты требуешь дань человечью, но не попаду в западню.
Юкон, я нрав твой усвоил, и ты признал мой диктат.
Я лес рублю и сплавляю, в Доусон плот свой гоню,
Там деньги, виски и бабы, а следом за ними — ад.
И ад и муки затем. Живя в одиночестве здесь,
Я б жизнь, что осталась, отдал, чтоб бремя с себя свалить.
(Отказано в искупленьи тем, кто злобствует днесь. —
Те губы, что Бога хулили, не смогут Его молить.)
Бессильный, как жук, что наколот навек на иглу Судьбы;
Несчастный в камере смертных, к тюремной ограде взлети!
Задавлен безбрежным миром, я жду, устав от борьбы,
Тону в тишине, где лишь небо и звезды, как конфетти.
Смотри! Из дальней долины рапира вонзилась в ночь,
Прожектора луч с парохода — он молча шарит в горах.
Вот гордая сила чужая, что тьму прогоняет прочь,
Уверенно, торжествуя, везет и надежду, и страх.
Словно смотрю на сцену — мне жизнь парохода видна:
Мелькают веселые лица, доносится стук колеса.
Сердце бьется всё громче, но падает вновь тишина.
О чувствах в нахлынувшем мраке знают лишь Небеса.
Быть может, меня замечал ты, быть может, меня жалел —
Бродячего лесоруба, вот здесь у хибары моей.
Однажды меня не увидишь; презренье — изгоя удел,
Жалость меня не утешит: усну до скончанья дней.
Была моя жизнь задачей: в ней ответа нет искони.
Я бился, глуп и небрежен, не знал о тщете труда.
И вот итог нулевой. Скорее, о Смерть, смахни
С доски меня, будто школьник: однажды и навсегда.
ФЕДОР ТЮТЧЕВ (1803-1873)
Весна
Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран;
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, —
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею —
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея;
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет;
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, —
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.
Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь —
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!
<Не позднее 1838>
ЛЮБОМИР ДМИТЕРКО
(Род. в 1911 г.)
С украинского
?Я счастлив тем, что я живу сейчас…?
Перевод Д. Седых
Я счастлив тем, что я живу сейчас
И потому не обделен судьбою.
На прочность жизнь испытывала нас
И закаляла нас от боя к бою.
Я счастлив тем, что на большом пути
Мы сохранили жар сердец и веру,
Что, испытав страданья полной мерой,
Сумели в жизни радость обрести.
Нас не страшат морщины, седина,
Нам жить и жить еще на этом свете.
Веселый свет из нашего окна,
Свети всегда, как ты сегодня светишь!
*
Я – полуFBрикат
*
Арабовладельцы индусов
*
Я – антиСМИт
*
Мимишные морщины
*
Хроническая палиндромия
*
Дождиссимо Бахтияр ИСЛАМОВ Крещатик 2018 ЦИКЛ Призраки смыслов
Григорий Марк ИНТЕРПОЭЗИЯ 2013 ЦИКЛ Другие названия
* * *
Поздно ночью вошел
в незнакомый поселок.
Вдоль морщинистой речки
тянулись дома.
Теплый ветер метался,
по крышам гремя.
И качался, как маятник,
лунный осколок
зацепившись за тучу.
В поселке творилось
что-то странное очень.
Из стен сотни глаз,
непрерывно за мною,
следили сейчас,
набухая свеченьем.
Блестящая гнилость
их сведенных зрачков
освещала дорогу.
Моя тень то понуро
плелась позади,
то вперед забегала
и, встав на пути,
суетливо кривлялась,
как будто тревога
тоже ей овладела.
Качался от ветра,
весь обернутый в черный,
искрящийся шелк,
лунный луч. Но поселок,
которым я шел,
был уже за границею
этого света.
* * Константин Случевский (1837-1904)
?Совсем примерная семья...?
Совсем примерная семья!
Порядок, мир... Чем не отрада?
Но отчего вдруг вспомнил я
Страничку из судеб Царьграда:
По лику мертвого царя
Гуляют кистью богомазы,
И сурик, на щеках горя,
Румянит крупные алмазы;
Наведена улыбка губ,
Заштукатурены морщины,
А все же это – только труп
И лицевая часть картины!
*
БОРИС ПАСТЕРНАК
(1890–1960)
На ранних поездах
Я под Москвою эту зиму,
Но в стужу, снег и буревал
Всегда, когда необходимо,
По делу в городе бывал.
Я выходил в такое время,
Когда на улице ни зги,
И рассыпал лесною темью
Свои скрипучие шаги.
Навстречу мне на переезде
Вставали ветлы пустыря.
Надмирно высились созвездья
В холодной яме января.
Обыкновенно у задворок
Меня старался перегнать
Почтовый или номер сорок,
А я шел на шесть двадцать пять.
Вдруг света хитрые морщины
Сбирались щупальцами в круг.
Прожектор несся всей махиной
На оглушенный виадук.
В горячей духоте вагона
Я отдавался целиком
Порыву слабости врожденной
И всосанному с молоком.
Сквозь прошлого перипетии
И годы войн и нищеты
Я молча узнавал России
Неповторимые черты.
Превозмогая обожанье,
Я наблюдал, боготворя,
Здесь были бабы, слобожане,
Учащиеся, слесаря.
В них не было следов холопства,
Которые кладет нужда,
И новости и неудобства
Они несли, как господа.
Рассевшись кучей, как в повозке,
Во всем разнообразье поз,
Читали дети и подростки,
Как заведенные, взасос.
Москва встречала нас во мраке,
Переходившем в серебро,
И, покидая свет двоякий,
Мы выходили из метро.
Потомство тискалось к перилам
И обдавало на ходу
Черемуховым свежим мылом
И пряниками на меду.
1941
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
(1891–1938)
Рим
Где лягушки фонтанов, расквакавшись
И разбрызгавшись, больше не спят
И, однажды проснувшись, расплакавшись!
Во всю мочь своих глоток и раковин
Город, любящий сильным поддакивать,
Земноводной водою кропят, —
Древность летняя, легкая, наглая,
С жадным взглядом и плоской ступней,
Словно мост ненарушенный Ангела
В плоскоступье над желтой водой, —
Голубой, онелепленный, пепельный,
В барабанном наросте домов,
Город, ласточкой купола лепленный
Из проулков и из сквозняков, —
Превратили в убийства питомник
Вы, коричневой крови наемники,
Италийские чернорубашечники,
Мертвых цезарей злые щенки…
Все твои, Микеланджело, сироты,
Облеченные в камень и стыд, —
Ночь, сырая от слез, и невинный,
Молодой, легконогий Давид,
И постель, на которой не сдвинутый
Моисей водопадом лежит, —
Мощь свободная и мера львиная
В усыпленье и рабстве молчит.
И морщинистых лестниц уступки
В площадь льющихся лестничных рек,
Чтоб звучали шаги, как поступки,
Поднял медленный Рим-человек,
А не для искалеченных нег,
Как морские ленивые губки.
Ямы Форума заново вырыты,
И раскрыты ворота для Ирода,
И над Римом диктатора-выродка
Подбородок тяжелый висит.
16 марта 1937 г.
***
небо начинается над асфальтом
трещинки как морщинки
глубже небо хотят впустить
белые классики
первыми улетают
растоптанные детьми
двумерное солнце
с голубыми ресницами пялится
на висячего братца
бледный уродливый кругляшок
тебе пожалели даже оранжевых щек
двумерное солнце пытается
отклеится от земли
чтобы его такого румяного
тоже все видели Елена ЗАХАРОВА ОКТЯБРЬ 2018 ЦИКЛ Двумерное солнце
Холст, масло
Девушка гладит кошку, тонко режет лимон,
Говорит с торговкой, пробует кардамон,
Сочиняет письмо, покусывает перо,
Перламутром тускло поблескивает бюро.
Юная кожа, смех, атлас, кружева и перья –
Это для вас напишет любой мой подмастерье,
Будет все как у всех и не хуже, чем у иных.
Принимаем заказы, работаем без выходных.
Проводив торговца пушниной, мастер идет
За служанкой, сажает ее против окна,
Ищет правильный поворот.
Седина, крахмальные складки чепца,
Тень, которую уже не смахнуть с лица,
Эта сетка морщин, она-то ему и нужна!
И рука его, как никогда, верна
И нежна. Ольга СУЛЬЧИНСКАЯ ОКТЯБРЬ 2018 ЦИКЛ Бессонная вода
* * *
С фаянсовым хрустом в гнезде
Ломает птенец скорлупу.
Заметив круги на воде,
Разглажу морщинки на лбу.
Пришли перемены — не те.
Надежды ушли — навсегда.
С кукушкой в лесной колготе
Казенно итожим года.
Голимая проза весьма.
У радуги сгиб не в дугу.
Додуматься — мало ума —
До счастья никак не могу. Николай Година НЕВА 2015
13 ноября
на расстоянии двух столиков это было идеальное лицо: полный овал, гладкая белая кожа и большие голубые глаза. два времени года, два чистых цвета: зима и лето, снежно-белый и озерно-голубой. на расстоянии столика это лицо превращалось из чуда природы в творение художника. состоящим из множества стеклянных осколков портретом, витражом из косметики, морщинок и улыбки. что значит обаяние
1 декабря
эта дымка, разделяющая вечер с ночью, приправленная лучами гаснущего солнца летом или искрящейся стужей зимой, эта дымка, которая делает близорукого зрячим и зрячего близоруким, позволяя разглядеть чей-то силуэт, вроде стройный, вроде со вкусом одетый, вроде одинокий, и то ли идущий к тебе, то ли удаляющийся от тебя. в такие минуты почему-то кажется, что это образ мечты или счастья Игорь КОТЮХ КРЕЩАТИК 2017 ЦИКЛ Красота неочевидных вещей\ Стихи в прозе для 33 читателей
* * *
Ищем
что-то
вместе
поодиночке
а нас
матери
высматривают
из рая
каждой
морщинкой
на лице. Ярослав ПАВУЛЯК ?В моей каморке среди ночи…?Перевод с укр. Сергея Лазо КРЕЩАТИК 2016
* * *
Благодарю за синеву…
Еще жива, еще живу.
Без перемен, без новостей,
Без скучных маленьких страстей.
Как долго длится это “без”,
Непроходимое, как лес:
Тенями майскими заплел
И взгляд придирчивый отвел.
Там богатырь, поросший мхом,
По лесу дивному верхом
Все едет, едет без дорог, —
Морщинист лик его и строг;
Заржавлен меч его и щит;
Синица юркая тащит
Упавший волос из брады;
Водой заполнены следы;
И капли светлые дождей
Его скрывают от людей. Елена ШОСТАК НЕВА 2011
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ (1932-1994)
?НЕОБИТАЕМЫЕ ОСТРОВА?
(сборник 1962)
Памятник Пржевальскому
А. Салиеву
Пыль
спокойно и жирно
на дорогах прожаренных
млеет…
Даже горы стареют.
Даже вечные горы —
в морщинах.
Даже скалам бессменным
все чаще
мерещатся грозы…
Я узнал,
что бессмертен
орел,
ставший мертвою бронзой!
Я узнал,
что нередко,
высотой ледниковой натешась,
на него заглядевшись,
замолкают
падучие реки…
Мы порою орем
о смешных,
пустяковых обидах…
Неподвижный орел
всей своей оперенностью —
в битвах!
Всей крылатостью —
в небе!..
И, взглядом окинув дороги,
выбирает из многих
ту,
которая людям
нужнее.
ИВАН БУНИН (1870-1953)
Собр. соч. в 6 томах 1988 т.1
Невольник*
Песок, сребристый и горячий,
Вожу я к морю на волах,
Чтоб усыпать дорожки к даче,
Как снег, белеющий в скалах.
И скучно мне. Все то же, то же:
Волы, скрипучий трудный путь,
Иссохшее речное ложе,
Песок, сверкающий, как ртуть.
И клонит голову дремота.
И мнится, что уж много лет
Я вижу кожу бегемота —
Горы морщинистый хребет,
И моря синий треугольник,
И к морю длинный след колес…
Я покорился. Я невольник,
Живу лишь сонным ядом грез.
<1903–1906>
морщинка на челе\ Генрих Сапгир ?Арион? 2000, №1 Последние стихи ГИМН ЖИВОПИСИ, с которым я поднялся в первый раз над Флоренцией на “Лебеде” — приборе, приводимом в движение вдохновением Перевод с итальянского
Так живем, готовимся\ к большим вояжам,\ а уж у губ проступают\ прощальные морщинки отца.\ Приди ко мне, приди ко мне прямо сейчас.\ Что досталось нам от взысканного к новым пашням\ оратая?\ Никто на свете не в силах вернуть твой смех и твою любовь.\ Несколько лиц, немного слов, ручеек улыбок.\ Вот и\ (ветер гуляет\ над землей, дождь льет\ на землю, мыши пищат\ под землей)\ все.\ Смерть – обрыв\ в солнечное сияние, распахнутое окно,\ створ ворот, полет над\ кварталами ада и рая,\ на грани света и тьмы,\ прохлады и зноя; Сергей Морейно Из книги ?Орден? 1999 КАТОЛИЧЕСКАЯ ПОЭМА Ребенок
Из-за морщинок волн веселых\ Я не увидела в воде\ Рыб неподвижных и тяжелых\ С песком времен на чешуе. Любовь Стасюк ?УРАЛ? 2002, №12 Прости, земля, я не успела
Морщинки режутся, \Как режутся ручьями \И твердолобый неживой базальт, \И жаждущее материнства поле. Юрий Костарев Из сборника “По правилам любви” 2003 БЕССМЕРТНОЕ СИЯНИЕ МАРТЕНА (Октябрь 1959 — март 1972)\Еще на шаг\Борису Примерову, с которым при обоюдной бессоннице играли в шахматы.
. Рта порочные углы.\ Тяжелый сон. Виски в капели пота.\ И страшно стало мне в коробке мглы –\ Ужели это все моя работа! Сергей Гандлевский 1976
Морщинки-трещинки собирались у их глаз.\Разные старушки жили на нашей улице -\то подсохшие, как непринявшиеся вишенки,\то с разбухшими от болезней коленями,\то с бородавкой, выросшей на щеке\или на носу,\то с ключками, то с палочками,\то с горбом, то согбенные пополам.\Но все они проходили мимо меня\со смеющимися глазами.\Никто из них не хотел с грустью смотреть\в мои детские всевидящие глаза. Зинаида Быкова
Еще одна морщина\ Прибавилась к другим,\ О прелестей кончина, -\ В тебе то смерть мы зрим.\ Ах, кстати вы, морозы\ Декабрьские, пришли,\ Уже поблекли розы,\ Что на щеках цвели. Иван Дмитриев 1792 К ХЛОЕ
*
Пока морщинами лицо
Не измарала щедро старость,
Пока еще вселенская усталость
Не сжала сердце в плотное кольцо,
Пока свобода, разум, честь
Еще звучат (ужели живы?),
Как обуздать и как пресечь
Души прекрасные прорывы? Инна Найдис Журнал ?АРТИКЛЬ? 2016 ЦИКЛ Паутина, тина, Инна
****
Шелковый путь
Веронике
1.
шёлковая лента шёлкового пути
изгибается в каждой морщине/трещине/впадине тела пустыни
многие-многие дни караванных дорог –
одинаковость созерцательного безмыслия
солнце — горячий чёрный камень
вот-вот споткнётся о небо/покатится с бархана
под зыбучие звуки поющих песков
раньше из китая – караваны шелка-чая-пороха
обратно – лошади-ковры-нефрит-кораллы
в конце двадцатого — дешёвый ширпотреб
распиленные советские станки/танки
погонщик верблюдов трёт затылок –
американские туристки влажными салфетками
обрабатывают потертости у верблюдов
словно нижнее белье
надевают чёрную верблюжью кожу
на свою – белую
отказываются двигаться дальше
сам шайтан им друг – раздражается он
это транспорт транспорт
как машина — understand?
отгоняет мух от сочного мяса
в надежде на чаевые Ирина Котова ВОЛГА 2021 ЦИКЛ ?Слепые глаза птиц? \Шелковый путь
Марина Гарбер
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 265, 2011
ЗМЕЙ С ПЛОЩАДИ КЛИШИ
Снишься мне,
парижская москвичка,
девушка двадцатишестилетняя,
корнями с проспекта
фельдмаршала Михаила
Илларионовича,
характером снежная,
волшебная.
Снишься мне, князю,
князя Кутузова старше,
по прожитым годам,
конечно…
А говорят, что в смерти
время не в счет,
что в мире ином
все морщины сглажены
и все мы ровесники.
Но князь, хотя к познанию
подсознания склонный
и сединой увенчанный,
о секретах Танатоса
и Хроноса
мало ведает,
почти невежда.
Ему иногда
только кажется,
что перед дверьми
энтропийного ада
бывает он
скрытыми прелестями
вдруг воскрешен.
Снишься мне,
парижская девушка,
москвичка корнями.
Надо мною стоишь
как трилистная арка,
выше всех крыш и башен
на площади Клиши.
Станцуй мне,
прошу,
последнее,
должно быть, помнишь,
белое, зимнее танго.
И вот одной ножкой
девушка-арка
в облаках,
другой
на мое плечо
снизошла.
И светится она
лучом
у меня в темноте,
где змей,
все еще яхонтовый,
просыпается под ребром.
Горят его глаза,
хочет он,
не чуя бедствия,
чтобы мышка
с черно-лиловыми зрачками
прибежала с арки
к нему в берлогу,
в сумасшествие.
Снишься мне, парижская
девушка,
корнями москвичка,
чародейка,
одетая, как
гречанка,
с копьем
в руках.
Богиня,
змея
давай убъем
или же лаской
его угомоним
вдвоем.
Каховская в Малоярославце
Так наверное и после Страшного суда
бесконечный свой отбывающий срок
внезапно был реабилитирован
но о том не узнал
потому что себя забыл да и всеми забыт
омыть от памяти лицо
словно высокие синие окна
ведь память – это рудименты жизни
но не знаю удастся ли
там лужа зимняя на улице есть огромная
что промерзает иногда до дна
тогда морщины проходят по зеркалу ее лица
глубокому и темному
никто туда заглядывать не любит
там ничего не отражено
мой прадед не вернулся
это я а не он
вернулась из сибирских урочищ и руд
он не был реабилитирован как я
хотя я не ждала и не просила
мне некого просить об этом
покуда люди не разучились убивать
друг друга Владимир Аристов ВОЛГА 2020 ЦИКЛ ?Стертым от времени голосом в трубку проговорил…?
Нина Лёзер СТИХИ РУ 2013 Подборка
Травневое
Упасть в траву, – она уже поспела,
в ней черви созревают и клещи.
В ней камни создают свои напевы,
и нет в камнях извилин и морщин.
От куража по телу – вдоль – мурашки,
и всяк любим, кто кажется таким.
У только что проснувшейся ромашки
мы страстно обрываем лепестки.
И хочется владеть редчайшим свойством:
живой водой разлиться наяву,
быть как земля… ?Тук, тук! Сезам, откройся!?
Мы тянем дверь, как репку за ботву.
Мы здесь … нам не пора куда- то деться…
в пространство, где ни воздуха, ни вод.
…………………………………………
Ладонью мне уста зажмёт Младенец.
Младенец знает больше моего.
http://www.stihi.ru/2013/05/01/42
БОРИС СЛУЦКИЙ (1919-1986) Сб. ?Я ИСТОРИЮ ИЗЛАГАЮ? 1990
I. ЕЩЕ ВСЕ БЫЛИ ЖИВЫ
Школа для взрослых
В те годы утром я учился сам,
А вечером преподавал историю
Для тех ее вершителей, которые
Историю вершили по утрам:
Для токарей, для слесарей, для плотников,
Встававших в полшестого, до гудка,
Для государства нашего работников,
Для деятелей стройки и станка.
Я был и тощ и невысок, а взрослые —
Все на подбор, и крупные и рослые,
А все-таки они день ото дня
Все терпеливей слушали меня.
Работавшие день-деньской, усталые,
Они мне говорили иногда:
— Мы пожилые. Мы еще не старые.
Еще учиться не ушли года. —
Работавшие день-деньской, до вечера,
Карандашей огрызки очиня,
Они упорно, сумрачно и вежливо,
И терпеливо слушали меня.
Я факты объяснял,
а точку зрения
Они, случалось, объясняли мне.
И столько ненависти и презрения
В ней было
к барам,
к Гитлеру,
к войне!
Локтями опершись о подоконники,
Внимали мне,
морщиня глыбы лбов,
Чапаева и Разина поклонники,
Сторонники
голодных и рабов.
А я гордился честным их усердием,
И сам я был
внимателен, как мог.
И радостно,
с открытым настежь сердцем,
Шагал из института на урок.
Петр
В осколке зеркала лицо после войны,
Рубец, царапина, и духа след и праха.
Таким запомнилось — морщины не видны,
А виден глаз. Один. — Зрачок, ресницы, влага.
Потом в лесу, когда из шахты шел домой,
Над тихой заводью сосновый шар искрился.
В воде, подкрашенной линяющей травой,
Среди застывших рыб лик бати отразился.
И вот теперь, достав из ящика трико,
Когда свет лампы моему помог неверью,
Стою и вглядываюсь в деда моего —
В стекле расплывшегося влажной акварелью. АЛЕКСЕЙ ДЬЯЧКОВ Новый мир 2016 ЦИКЛ Помпея
НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ (1963-1965) Кн. ? Стихотворения и поэмы? 1965 (БП)
ИЗ ПЕРЕВОДОВ
С. ЧИКОВАНИ
САДОВНИК
В дремотных трущобах колеблется ключ,
Зима, затуманясь, уходит отсюда,
Но почки еще не прозрели покуда
И теплые ливни не хлынули с круч.
Весною садовник прилежен к труду.
Сын Картли, он полон любови к отчизне.
Он хочет, чтоб первое яблоко жизни.
Как зарево, вспыхнуло в нашем саду.
Как карта, в морщинах сухая ладонь,
На ней отпечатались корни растенья.
Как трут, она дышит. Он полон терпенья,
Чтоб высечь соцветий волшебный огонь.
Ножом расщепляя побег молодой,
Он надвое делит древесные ткани
И, выбранный плод прививая заране,
Две жизни стремится зажечь из одной.
И саженцы любят его всё нежней.
Они — как ребята из детского сада.
Он их переносит туда, куда надо,
Он их бережет, словно малых детей.
Он мира живого творит уголок,
Ему вручена созиданья частица.
Готова природа ему подчиниться,
Чтоб он насладиться плодом ее мог.
И встанут над садом, как сладостный дым,
Соцветия персиков, спутников лета,
И крик петушиный из горла рассвета
Прорвется и грянет, ликуя над ним.
Он дерево лепит, как лепят кувшин,
Он влагой его наполняет весенней.
Мой славный соперник, он всё вдохновенней,
Он в деле своем достигает вершин.
А в небе уже догорает закат,
И движутся тени под ветками сада,
И бродит садовник в сиянье заката —
Полезных деревьев творец и собрат.
ВЕРА ПОЛОЗКОВА Сб. ?Осточерчение? 2013
Мало ли кто
мало ли кто приезжает к тебе в ночи,
стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи,
ходит под бронёй сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное остриё
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, —
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать,
складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать,
то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник,
поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
14 октября 2009 года, поезд Киев – Москва
ВЕК ПЕРЕВОДА (2006). Антология русского поэтического перевода XXI века.
Алла Хананашвили
РОБЕРТ УИЛЬЯМ СЕРВИС (1874–1958)
ЛЕСОРУБ
Казенный конверт: небеса,
Синяя вышина.
Штампует здесь адреса,
Глумясь над надеждой, Луна.
Прочтет нам Смерть-прокурор
Отсрочку иль приговор?
Стою на Божьем клочке у дальнего края земли.
Вздымаются пики вокруг, река бормочет у ног.
Гадаю, зачем я был создан, впустую ли дни ушли:
В последнем моем приюте настолько я одинок.
В последнем! Да, смерть близка. Слыхал ли ты плач мужчин?
(Рыданья корежат их души и рвут их, словно в аду.)
Бывало, и я рыдал, но слез больше нет средь морщин,
Сижу в пустынном безмолвье, покоя вечного жду.
Покой! Ну, так вот он вокруг; безмолвье до самых корней.
Оделись хребты в горностай, наряд золотой у холма.
Илистый, синий Юкон бурлит у хибары моей.
Мне, думаю, только река сойти не дает с ума.
Ты — монстр безжалостный днем, ты — черствая, жадная тварь.
Стремнины, пятна мазута — и смерч кружит над рекой.
А ночью — Титан ты в муках, угрюмый, темный бунтарь,
Навеки в бешенство впавший, жаждешь найти покой.
Ты требуешь дань человечью, но не попаду в западню.
Юкон, я нрав твой усвоил, и ты признал мой диктат.
Я лес рублю и сплавляю, в Доусон плот свой гоню,
Там деньги, виски и бабы, а следом за ними — ад.
И ад и муки затем. Живя в одиночестве здесь,
Я б жизнь, что осталась, отдал, чтоб бремя с себя свалить.
(Отказано в искупленьи тем, кто злобствует днесь. —
Те губы, что Бога хулили, не смогут Его молить.)
Бессильный, как жук, что наколот навек на иглу Судьбы;
Несчастный в камере смертных, к тюремной ограде взлети!
Задавлен безбрежным миром, я жду, устав от борьбы,
Тону в тишине, где лишь небо и звезды, как конфетти.
Смотри! Из дальней долины рапира вонзилась в ночь,
Прожектора луч с парохода — он молча шарит в горах.
Вот гордая сила чужая, что тьму прогоняет прочь,
Уверенно, торжествуя, везет и надежду, и страх.
Словно смотрю на сцену — мне жизнь парохода видна:
Мелькают веселые лица, доносится стук колеса.
Сердце бьется всё громче, но падает вновь тишина.
О чувствах в нахлынувшем мраке знают лишь Небеса.
Быть может, меня замечал ты, быть может, меня жалел —
Бродячего лесоруба, вот здесь у хибары моей.
Однажды меня не увидишь; презренье — изгоя удел,
Жалость меня не утешит: усну до скончанья дней.
Была моя жизнь задачей: в ней ответа нет искони.
Я бился, глуп и небрежен, не знал о тщете труда.
И вот итог нулевой. Скорее, о Смерть, смахни
С доски меня, будто школьник: однажды и навсегда.
ФЕДОР ТЮТЧЕВ (1803-1873)
Весна
Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран;
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, —
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею —
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея;
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.
Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет;
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, —
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.
Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь —
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!
<Не позднее 1838>
ЛЮБОМИР ДМИТЕРКО
(Род. в 1911 г.)
С украинского
?Я счастлив тем, что я живу сейчас…?
Перевод Д. Седых
Я счастлив тем, что я живу сейчас
И потому не обделен судьбою.
На прочность жизнь испытывала нас
И закаляла нас от боя к бою.
Я счастлив тем, что на большом пути
Мы сохранили жар сердец и веру,
Что, испытав страданья полной мерой,
Сумели в жизни радость обрести.
Нас не страшат морщины, седина,
Нам жить и жить еще на этом свете.
Веселый свет из нашего окна,
Свети всегда, как ты сегодня светишь!
*
Я – полуFBрикат
*
Арабовладельцы индусов
*
Я – антиСМИт
*
Мимишные морщины
*
Хроническая палиндромия
*
Дождиссимо Бахтияр ИСЛАМОВ Крещатик 2018 ЦИКЛ Призраки смыслов
Григорий Марк ИНТЕРПОЭЗИЯ 2013 ЦИКЛ Другие названия
* * *
Поздно ночью вошел
в незнакомый поселок.
Вдоль морщинистой речки
тянулись дома.
Теплый ветер метался,
по крышам гремя.
И качался, как маятник,
лунный осколок
зацепившись за тучу.
В поселке творилось
что-то странное очень.
Из стен сотни глаз,
непрерывно за мною,
следили сейчас,
набухая свеченьем.
Блестящая гнилость
их сведенных зрачков
освещала дорогу.
Моя тень то понуро
плелась позади,
то вперед забегала
и, встав на пути,
суетливо кривлялась,
как будто тревога
тоже ей овладела.
Качался от ветра,
весь обернутый в черный,
искрящийся шелк,
лунный луч. Но поселок,
которым я шел,
был уже за границею
этого света.
* * Константин Случевский (1837-1904)
?Совсем примерная семья...?
Совсем примерная семья!
Порядок, мир... Чем не отрада?
Но отчего вдруг вспомнил я
Страничку из судеб Царьграда:
По лику мертвого царя
Гуляют кистью богомазы,
И сурик, на щеках горя,
Румянит крупные алмазы;
Наведена улыбка губ,
Заштукатурены морщины,
А все же это – только труп
И лицевая часть картины!
*
БОРИС ПАСТЕРНАК
(1890–1960)
На ранних поездах
Я под Москвою эту зиму,
Но в стужу, снег и буревал
Всегда, когда необходимо,
По делу в городе бывал.
Я выходил в такое время,
Когда на улице ни зги,
И рассыпал лесною темью
Свои скрипучие шаги.
Навстречу мне на переезде
Вставали ветлы пустыря.
Надмирно высились созвездья
В холодной яме января.
Обыкновенно у задворок
Меня старался перегнать
Почтовый или номер сорок,
А я шел на шесть двадцать пять.
Вдруг света хитрые морщины
Сбирались щупальцами в круг.
Прожектор несся всей махиной
На оглушенный виадук.
В горячей духоте вагона
Я отдавался целиком
Порыву слабости врожденной
И всосанному с молоком.
Сквозь прошлого перипетии
И годы войн и нищеты
Я молча узнавал России
Неповторимые черты.
Превозмогая обожанье,
Я наблюдал, боготворя,
Здесь были бабы, слобожане,
Учащиеся, слесаря.
В них не было следов холопства,
Которые кладет нужда,
И новости и неудобства
Они несли, как господа.
Рассевшись кучей, как в повозке,
Во всем разнообразье поз,
Читали дети и подростки,
Как заведенные, взасос.
Москва встречала нас во мраке,
Переходившем в серебро,
И, покидая свет двоякий,
Мы выходили из метро.
Потомство тискалось к перилам
И обдавало на ходу
Черемуховым свежим мылом
И пряниками на меду.
1941
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
(1891–1938)
Рим
Где лягушки фонтанов, расквакавшись
И разбрызгавшись, больше не спят
И, однажды проснувшись, расплакавшись!
Во всю мочь своих глоток и раковин
Город, любящий сильным поддакивать,
Земноводной водою кропят, —
Древность летняя, легкая, наглая,
С жадным взглядом и плоской ступней,
Словно мост ненарушенный Ангела
В плоскоступье над желтой водой, —
Голубой, онелепленный, пепельный,
В барабанном наросте домов,
Город, ласточкой купола лепленный
Из проулков и из сквозняков, —
Превратили в убийства питомник
Вы, коричневой крови наемники,
Италийские чернорубашечники,
Мертвых цезарей злые щенки…
Все твои, Микеланджело, сироты,
Облеченные в камень и стыд, —
Ночь, сырая от слез, и невинный,
Молодой, легконогий Давид,
И постель, на которой не сдвинутый
Моисей водопадом лежит, —
Мощь свободная и мера львиная
В усыпленье и рабстве молчит.
И морщинистых лестниц уступки
В площадь льющихся лестничных рек,
Чтоб звучали шаги, как поступки,
Поднял медленный Рим-человек,
А не для искалеченных нег,
Как морские ленивые губки.
Ямы Форума заново вырыты,
И раскрыты ворота для Ирода,
И над Римом диктатора-выродка
Подбородок тяжелый висит.
16 марта 1937 г.
***
небо начинается над асфальтом
трещинки как морщинки
глубже небо хотят впустить
белые классики
первыми улетают
растоптанные детьми
двумерное солнце
с голубыми ресницами пялится
на висячего братца
бледный уродливый кругляшок
тебе пожалели даже оранжевых щек
двумерное солнце пытается
отклеится от земли
чтобы его такого румяного
тоже все видели Елена ЗАХАРОВА ОКТЯБРЬ 2018 ЦИКЛ Двумерное солнце
Холст, масло
Девушка гладит кошку, тонко режет лимон,
Говорит с торговкой, пробует кардамон,
Сочиняет письмо, покусывает перо,
Перламутром тускло поблескивает бюро.
Юная кожа, смех, атлас, кружева и перья –
Это для вас напишет любой мой подмастерье,
Будет все как у всех и не хуже, чем у иных.
Принимаем заказы, работаем без выходных.
Проводив торговца пушниной, мастер идет
За служанкой, сажает ее против окна,
Ищет правильный поворот.
Седина, крахмальные складки чепца,
Тень, которую уже не смахнуть с лица,
Эта сетка морщин, она-то ему и нужна!
И рука его, как никогда, верна
И нежна. Ольга СУЛЬЧИНСКАЯ ОКТЯБРЬ 2018 ЦИКЛ Бессонная вода
* * *
С фаянсовым хрустом в гнезде
Ломает птенец скорлупу.
Заметив круги на воде,
Разглажу морщинки на лбу.
Пришли перемены — не те.
Надежды ушли — навсегда.
С кукушкой в лесной колготе
Казенно итожим года.
Голимая проза весьма.
У радуги сгиб не в дугу.
Додуматься — мало ума —
До счастья никак не могу. Николай Година НЕВА 2015
13 ноября
на расстоянии двух столиков это было идеальное лицо: полный овал, гладкая белая кожа и большие голубые глаза. два времени года, два чистых цвета: зима и лето, снежно-белый и озерно-голубой. на расстоянии столика это лицо превращалось из чуда природы в творение художника. состоящим из множества стеклянных осколков портретом, витражом из косметики, морщинок и улыбки. что значит обаяние
1 декабря
эта дымка, разделяющая вечер с ночью, приправленная лучами гаснущего солнца летом или искрящейся стужей зимой, эта дымка, которая делает близорукого зрячим и зрячего близоруким, позволяя разглядеть чей-то силуэт, вроде стройный, вроде со вкусом одетый, вроде одинокий, и то ли идущий к тебе, то ли удаляющийся от тебя. в такие минуты почему-то кажется, что это образ мечты или счастья Игорь КОТЮХ КРЕЩАТИК 2017 ЦИКЛ Красота неочевидных вещей\ Стихи в прозе для 33 читателей
* * *
Ищем
что-то
вместе
поодиночке
а нас
матери
высматривают
из рая
каждой
морщинкой
на лице. Ярослав ПАВУЛЯК ?В моей каморке среди ночи…?Перевод с укр. Сергея Лазо КРЕЩАТИК 2016
* * *
Благодарю за синеву…
Еще жива, еще живу.
Без перемен, без новостей,
Без скучных маленьких страстей.
Как долго длится это “без”,
Непроходимое, как лес:
Тенями майскими заплел
И взгляд придирчивый отвел.
Там богатырь, поросший мхом,
По лесу дивному верхом
Все едет, едет без дорог, —
Морщинист лик его и строг;
Заржавлен меч его и щит;
Синица юркая тащит
Упавший волос из брады;
Водой заполнены следы;
И капли светлые дождей
Его скрывают от людей. Елена ШОСТАК НЕВА 2011
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ (1932-1994)
?НЕОБИТАЕМЫЕ ОСТРОВА?
(сборник 1962)
Памятник Пржевальскому
А. Салиеву
Пыль
спокойно и жирно
на дорогах прожаренных
млеет…
Даже горы стареют.
Даже вечные горы —
в морщинах.
Даже скалам бессменным
все чаще
мерещатся грозы…
Я узнал,
что бессмертен
орел,
ставший мертвою бронзой!
Я узнал,
что нередко,
высотой ледниковой натешась,
на него заглядевшись,
замолкают
падучие реки…
Мы порою орем
о смешных,
пустяковых обидах…
Неподвижный орел
всей своей оперенностью —
в битвах!
Всей крылатостью —
в небе!..
И, взглядом окинув дороги,
выбирает из многих
ту,
которая людям
нужнее.
ИВАН БУНИН (1870-1953)
Собр. соч. в 6 томах 1988 т.1
Невольник*
Песок, сребристый и горячий,
Вожу я к морю на волах,
Чтоб усыпать дорожки к даче,
Как снег, белеющий в скалах.
И скучно мне. Все то же, то же:
Волы, скрипучий трудный путь,
Иссохшее речное ложе,
Песок, сверкающий, как ртуть.
И клонит голову дремота.
И мнится, что уж много лет
Я вижу кожу бегемота —
Горы морщинистый хребет,
И моря синий треугольник,
И к морю длинный след колес…
Я покорился. Я невольник,
Живу лишь сонным ядом грез.
<1903–1906>
Метки:
