8. Окончание

Опять библиотечный цикл - запой,
Источников вновь бесконечный строй
И "О душе" работа самиздатом.
Едва работает последний глаз
Ему уже рассудок не указ.
Грядущий путь врачом почти угадан.
Что будет без него потом с детьми?
Страх смерти всё сильней Луку томит.
Им вера кажется белибердою.
С большим трудом достал им всем "Завет",
Но проку в этом никакого нет.
-Чего же я, как проповедник, стою,
Слепой владыка - это сущий бред!
Нет пастыря у нас. Порядка нет!
Шли жалобы Святейшему, доносы.
"Он не архиепископ, анекдот!
Чудит профессор, наш Федот не тот!"
Московские чиновники, что осы.
Волюнтарист Хрущёв громил попов,
Особенно не подбирая слов.

Святейший патриарх молчал, как рыба.
А крымский воин паству убеждал
Бороться и стоять, как он стоял,
Больной, слепой, уже познавший дыбу.
За годом год всплывал всё тот же слух
Об отстранении, но твёрд был дух
Архиепископа. Он не сдавался.
Комиссии являлись из Москвы.
Казалось - не снести ему главы,
Но на колени он не опускался.
Чтоб Веру до конца искоренить,
Решил ЦК реформу сочинить.
Священников всех отстранить от власти,
Их замещают двадцать человек
С уполномоченными во главе.
-Поп нанят. Отслужил своё и слазьте!
Склонился под нажимом патриарх,
Святейшим овладел наверно страх,
Собор поместный мог и взбунтоваться.

Архиереи только собрались,
Поставив подпись, тихо разошлись.
И лишь Лука не опорочил званье.
На Рождество Лука в последний раз
Всенощную служил. Знакомый бас
Старушек симферопольских баюкал.
А проповедь последнюю сказал,
Когда грехи мирянам отпускал,
Прощал, просил прощенье, не сюсюкал.
А призван праведник в день Всех Святых
На землях русских, малых и больших,
Когда-либо дотоле просиявших.
Быть упокоенной его душе
Среди святых, близ Рая он уже.
Да не исчезнет в памяти всех знавших.

Преставился он в жаркий, душный день.
Власть предержащим сильная мигрень.
Блистательно отсутствовал некролог,
И в "Крымской правде" жёсткая статья
О глупости Христова бытия.
Советский сочинил её теолог.
И никаких процессий! Никаких!
Десятка три автобусов, больших
Не по центральной улице поедут,
Чтоб никому на ней не помешать.
Милицию всю следует поднять.
- И не звонить в колокола по деду!
Не помнил Крым процессии такой
И праведник Лука тому виной,
Был розами последний путь устелен.

За катафалком без конца река,
Платки белели словно облака
И плакали, псалмы негромко пели.


И плакали,