Мясорубка часть 8

Месть
Заложники

Давайте вспомним: как мы от войны бежали.
Вернёмся в сорок пятый, в май, опять назад.
Как окончание войны мы долго ждали!
В американской зоне, средь чужих солдат.

Чужие нам солдаты беглецов жалели.
Ведь это дети – жертвы страшной той войны.
Чем только лишь могли, они помочь хотели.
У них есть тоже дети. Нас они понять могли.

Война закончилась, и люди все воспряли.
И жизнь спешили с нового листа начать.
Уже с восходом солнца кони запрягали.
И нечего нам тут ещё чего-то ждать.

Там дома, видно, тоже всё спокойно стало.
Наверное, хозяин на работе ждёт.
И жизнь теперь весною новая настала.
Теперь опять в привычный ритм свой войдёт.

Когда мы к Эльбе всем обозом подъезжали,
И нужно было пересечь там длинный мост,
Там пограничники американские стояли.
Здесь на границе с Ф.Р.Г. поставлен Пост.

Нас всех без всякого досмотра пропускали:
Им безразлично было, кто куда ?шагал?.
Что люди возвращались все домой, то понимали.
Никто из них обидеть нас, конечно, не желал.

На Эльбе через мост они нас провожали.
Махали нам, желая знать счастливого пути.
Зато, на том конце моста, разбойники встречали-
То были наши бывшие, в России, земляки.

И как же ?эти наши? наш обоз встречали?
Всего лишь на другом конце того моста:
Велосипеды, кто имел, у всех забрали.
Спасибо хоть не проверяли паспорта.

Понятно, что разбойники те в форме были.
На них, у многих, на груди сверкали ордена.
То победители поборы проводили.
У побеждённых, где в руинах вся страна.

Велосипед, как транспорт, немцы уважали,
И многие использовали их в пути.
Когда же их у них конфисковали,
То вынуждены в дальний путь пешком идти.

Теперь закралась мысль у всех, в душе тревога:
Хотелось вновь вернуться через мост назад.
А что нас ждёт там возле нашего порога?
Как поведёт себя освободитель – ?наш солдат??

И так из бегства мы домой к себе вернулись.
Солдаты русские повсюду здесь снуют.
Мечтали: будет хорошо, но обманулись!
Нам вместо пряника был уготован кнут!

Во- первых дом, где жили мы, у нас забрали!
Велели поискать себе приют другой.
Постель, посуду, мебель – ничего нам не отдали.
Лишь, что у нас в руках, могли забрать с собой.

Нашли сарай в селе. Мы там и поселились.
Мечтали, что недолго тут останутся войска:
И враг разбит, и мир настал - всего добились.
Теперь солдат отпустят, им домой пора.

Сарай мы тот ?жилой? пока не покидали,
А продолжали в ожидании в нём ?жить?.
Но ночью не давали спать: то женщины кричали!
Солдаты их ловили, чтобы их ?любить?.

Своих, всех молодых, соломой накрывали.
А сверху нам стелили, чтобы их сховать.
Так от насилия, мы – дети, взрослых защищали,
Когда стучались к нам, пытались дверь ломать.

Так каждый раз. Мы в диком страхе ночью ?спали?!
Ворота подпирали мы, чем только лишь могли.
Сарай служил нам крепостью, бывало, осаждали,
Но удалялись. Здесь им женщин не найти.

Так наша жизнь в беде и страхе ?покатилась?,
Когда приехали опять к себе домой.
Судьба такая нам, поверьте и не снилась!
Над нами постоянно ?меч висел лихой?!

?Освободители? нас вычислили срочно,
И взяли на заметку ?беглых каторжан?.
Что проверяли списки в Амтах - это точно.
В Сибири место приготовлено уже рабам.

Так жили, мучились, пока нас не ?накрыли?.
От КГБ не скроешься, ворота не спасут.
Нам санкцию на обыск власти предъявили:
?Вам полчаса на сборы, конвоиры ждут?.

Мы знали: это будет, ведь нас ?плотно опекали?.
Над нами надзирал повсюду зоркий глаз!
Казалось, чтобы нас поймать, за то и воевали,
Теперь суровое возмездие настигло нас.

Подумать можно: ?кашу эту мы и заварили?,
Что мы зачинщики коварной той войны.
Мы семьями большими дружно, мирно жили,
В бесправии, униженные – ?до травы?.

Чекисты злобные, нас быстро разыскали.
Нас нужно непременно, строго наказать.
Они четыре года – мести этой ждали,
За то, что не смогли ещё тогда поймать!

Тогда нам повезло: фашисты помешали.
Чекисты не успели нас в Сибирь сослать.
Теперь же беззащитных, без вины арестовали,
Чтобы ?предателей? возмездию предать!

?Кого мы предали? За что такая кара?
Мы здесь не добровольно. Власти привезли.
Ещё не отошли после того пожара,
В котором нас молодчики почти сожгли.

Ведь знали: кровные мы немцы, от природы.
Здесь дома мы. Тут предки наши родились.
И подданство у нас – уже четыре года.
Оставьте нас в покое же, зачем мы вам сдались?! ?

Но кровожадные жестокие сатрапы-
Гуманность, сострадание – им не дано понять.
Однажды кто попал в ?кровавые им лапы?,
Тот, как ягнёнок перед волком, будет виноват.

Теперь, когда закончилась проклятая война:
В итоге Мир принёс Сибирь нам и тайгу.
Пришли ?освободители?, а с ними и беда!
Забрали нас и предали кошмарному ?суду?!

НКВД – псы Сталина везде искали
Переселенцев, вывезённых из Руси.
По всей Германии, пока их не поймали,
Чтоб строго покарать ?преступников войны?.

Они повсюду рыскали, искали нас, ловили.
На запад, даже к англичанам подались.
Американцев умоляли выдать нас, просили.
Мол – ? мы заботимся о них?, они клялись.

Что всех домой опять вернут - им обещали.
Дома и всё имущество назад нам отдадут.
И живность всю вернут, которую у нас забрали,
В Немецкую республику всех отвезут.

Пусть немцы снова будут на своём подворье,
Работать в огородах, и своих полях.
Бессовестно ?брехали?. Обещаний было – море.
И всё, чтоб оказаться нам опять у них в сетях.

Россия - мачеха над нами жёстко издевалась.
От геноцида было некому нас защитить!
А мать - Германия в руинах оказалась!
Российским немцам путь один: на ссылках гнить.

Дорога в Ад

Нас в лагерь под открытым небом поместили!
Там не было бараков, ни домов, а степь.
В числе ?преступников? - младенцы, дети были.
?На голую землю садись, роптать – не сметь!?

Уж осень. Пахнет снегом. Мы ещё тут ?жили?,
А дети мёрзли здесь за ?тяжкую? вину!
Сей ?лагерь? на ветру: чекисты не спешили.
Режим держал детей и стариков в плену.

Пришёл тот день, когда машины подогнали:
Всё – грузовые, будто бы возить дрова.
Их было много. Нас на них битком сажали.
Под бдительной охраной та колонна шла.

Не оборудованы те машины были.
На багаже ютились каждый, как сумел.
По двадцать человек на грузовик садили.
И было трудно каждому, но кару ту терпел.

Детишки малые, те больше всех страдали.
Как мог ребёнок неподвижно так сидеть?
Сначала требовали, плакали, кричали,
Но постепенно им пришлось это терпеть.

А путь не близкий был. Мы ехали до Бреста.
И целую неделю, были мы в пути.
И были остановки, находили место,
Где пищу приготовить женщины могли.

Обычно на природе семьи ночевали.
То место подбирали, где – нибудь в лесу.
С машин проклятых все слезали, разминались,
Садилось каждое семейство к своему костру.

Ещё одна беда в пути - нас ожидало:
Чем дальше ехали, тем круче стали холода.
О, если б были тенты, чтоб не задувало,
Про то у власти не болела голова.

Нас, будто скот на бойню, в транспорте таком возили.
Открытый верх. Нас снег и дождик поливал!
Что дети в кузове, наверное, ?забыли?.
Шофёр армейский по привычке ЗИС свой гнал.

Машина мчится, жуткий ветер поднимает.
Начальнику колонны, знать в кабине хорошо.
Охрана ?наша?, тоже вся в кабинах восседает!
Им ветер не помеха, им комфортно и тепло.

Не все в аду таком проклятом выживали.
Страдали больше всех младенцы в том пути!
Ослабленные старики от холода дрожали-
Такое испытание им знать не по плечу.

Не помню, сколько их тогда недосчитали.
Сопроводителям, конечно, было всё равно.
Их, как положено, по акту всех списали,
Велели у дороги закопать – до одного.

Вот так до Бреста мы воистину страдали!
С дороги нас дезинфицировали там,
Потом в огромный зал нас всех, как скот, загнали,
И стали строго проверять багаж, наш хлам.

Всё, что хотели, то у нас они забрали:
Как фотоаппараты, радио, велосипед –
И многое другое, что иметь себе желали,
Нам было строго всё запрещено иметь.

Всего три дня мы отправленья в Бресте ждали.
В загоне нас там содержали, будто скот,
Машины грузовые на вагоны нам сменяли,
?Преступникам? - не полагается комфорт.

На станцию товарную нас привезти спешили.
Уж прицепили поезд, и стоит он на пару.
Потом в телячьи нас вагоны разместили,
Чтоб нас – ?врагов народа? завести в тайгу.

Не менее чем сорок душ в вагоны запихали.
?Вы это заслужили. И вас нечего жалеть?.
Все двери на засовы прочно закрывали,
Лишь маленькие форточки внутри давали свет.

На форточках решётки, двери на запорах.
И зорко часовые жертвы стерегут,
А если, что услышат, не жалеют порох,
И не надейся - не промажут, точно бьют.

В углу в вагоне нужное отверстие пробили,
Где можно было бы справлять свою нужду.
Во скот поганый нас – людей подлюги превратили!
То – Геноцид толкнул народ к великому стыду!

Не до конца мы - дети это понимали.
Но как же было девушкам и женщинам терпеть?
Нас истинно - в свиное стадо – всех загнали!
Чем стыд позорный пережить – уж лучше умереть!

Представьте! Каждый день, уж целых три недели,
Ты выставлен всему народу напоказ!
Наверно, первобытные – и те бы так не смели,
Над нами просто издевались, презирая нас!

В вагонах темнота. И холод. Очень душно.
А немощным и старикам - им трудно здесь дышать.
Природа дикая. Безрадостно и жутко.
Прошло уж три недели, как мы едем в Ад.

Иной раз поезд наш в тупик куда – то загоняли.
Наверно, нужно было встречный пропустить.
Тогда нас подышать на воздух выпускали.
Бывало: что – то удавалось даже и сварить.

Обычно, по вагонам время объявляли
На сколько вынуждён состав наш тут стоять.
Тогда костры вдоль полотна все разжигали,
Где можно было напряжение частично снять.

У матери в то время семеро нас было!
Отец наш затерялся в бешеной войне!
За каждого она душой болела, сердце ныло –
Ведь дети малые. Молилась, плакала во сне.

Но мать – от Бога. Как должно ей трудно было.
Теперь! Уж я в годах, но не могу понять:
Как нас обогревала, чем она кормила?!
Свершить такое чудо – может только мать.

Безумно трудно было взрослым на колёсах.
И во стократ труднее детям – малышам.
Невыносимо чувство на крутых заносах-
И стук колёс, что непрерывно ?долбит по мозгам?.

Стальные нервы не выдерживали эти муки-
На грани срыва – хоть бы не сойти с ума.
О, Боже, как же долго ещё будут эти стуки?!
А поезд шёл и шёл, и не было конца.

Давно поникли все, и не было надежды,
Что мы когда – нибудь услышим тишину.
?Вагон? уже лежал - все трупом, по – медвежьи,
Смирились. К вечному отправились ко сну.

Да, многие не дожили. Наверно, в рай попали.
Напротив – Ад живым нам уготован был,
А трупы при дороге – там под снегом закопали,
Кто истощал, без сил, о смерти он просил.

Остановился поезд средь тайги дремучей.
Вдруг зычный голос приказал: ?Вагон освобождать!?
А снег лежит по пояс, холод здесь колючий.
?Всем: Выходи, не бойся, знай - отсюда не сбежать!?

Да, не сбежать. В болотах топких тут ?заглохнешь?:
Кругом зверьё, на сотни вёрст стоит тайга-
Хоть и хотел бы затеряться, там подохнешь,
Аль попадёт зверине вкусная жратва.

На снег скрипучий из вагонов нас повыгоняли.
Сибирский холод, жгучий ветер нас сковал.
За два часа до одного нас посчитали.
?Заботились? о нас, никто, чтоб не пропал.

На полустанке, нас на поезд малый посадили:
На голые платформы, будто бы дрова,
Теперь во глубь, в тайгу нас дальше завозили.
Мы чувствовали: поглотила нас тайга.

Платформы те: в них не было ни стенок, ни барьеров.
Площадка гладкая – и больше – ничего вокруг!
Конструкция та не была ошибкой инженеров,
Её использовали не по назначенью вдруг.

И вещи наши по платформе той скользили.
Их приходилось как – то постоянно нам держать.
Дорогу всю мы все в напряге проводили,
Боялись свой багаж в дороге потерять.

Но, главное: изрядно мы окоченели.
Защиты от такой ?кареты?- никакой,
Одни глаза ещё не мёрзли и смотрели,
А паровозик всё тащил нас по тайге густой.

Мы пять часов на этом ?чуде проболтались?!
Дорога шла между гигантами стволов.
В конце концов, в селе затерянном мы оказались,
Здесь было поселение – тех ссыльных ?кулаков?.

Пятнадцать лет назад их Сталин ?раскулачил?:
Сослал в тайгу, чтоб искупить свою вину.
За то, что он – кулак, не покладая рук батрачил,
За то, что хлебом он всегда кормил страну.

Теперь и мы на эту ?удочку? попали,
И нас забросили, как кулаков, сюда.
Что встретимся - заведомо совсем не знали.
Мы все – ?преступники?, соединила нас тайга.

В деревню Гниловка сюда мы жить попали.
Дома все рубленые, знамо лесу здесь полно.
На сотни вёрст – в тайгу глухую нас загнали.
Так Сталин повелел – иначе быть и не могло.

Домов с полсотни одинаковых стояло,
По улицам – без имени и номеров.
Земли для огородов было очень мало.
Воду же набирали из колодцев без валков.

Здесь школа – семилетка двухэтажная стояла.
И клуб со сценой, с одним залом - тоже был.
И магазин, где власть продукты продавала,
Всё – лишь по карточкам, кто сколько заслужил.

Комендатура

Но главное, что было здесь – комендатура.
А главный наш начальник – это комендант.
Он был нам: и судья, и строгая прокуратура-
Любого мог карать. Такой он был ?гигант?.

Он встретил нас не так, как Русь гостей встречает.
Конечно, глупо ждать традиционное: хлеб – соль.
За наше ?преступление? он нас ругает,
Обидными словами нагнетал нам в сердце боль.

?Вы, Гитлеру – злодею, видно, помогали.
На Родину вам было, очевидно, наплевать
За это: по заслугам вас и наказали.
Вы Сталина, Компартию смогли предать!

Вы заслужили, чтобы всех вас расстреляли!
И ваших выродков поганых нужно убивать,
Но власти паразитов, вас, сюда заслали.
Вы будете, как твари, здесь все медленно сдыхать?.

Всесильный комендант. Он: Бог нам. И судья.
Охрана грозная – не дрогнет их рука!
Читал свои приказы нам: что можно, что нельзя.
Он власть имел над нами – выше короля.

?Вы будете ?пахать? в лесу, как трактор, на всю мощь!
Деревья высекать, в поленницы ложить,
А кто не сдюжит норму, то детей ведите в помощь.
Пред Родиной вину вам нужно искупить!?

Так десять лет ?вину? безвинно искупали!
Мы даже знать не знали ссылки нашей срок.
Возможности учиться и достичь отняли,
Сгубили будущее – это был злой рок!

?Запомните. Не только лес валять придётся.
Любой тяжёлый труд заставим выполнять!
И под землёю даже, если кто ?загнётся?,
Мы норму выработки вас заставим дать!

Охраны вам не будет. Будьте на свободе.
Тайга дремучая. Сама вас будет охранять.
?Охотники? живут в тайге и ждут в берлоге.
И волки не пропустят, даже косточки съедят.

Коли приспичило – и вам нужна больница,
Вам нужно посетить соседнее село:
То вы обязаны в комендатуру к нам явиться-
Без разрешенья отлучаться вам запрещено?.

До этого села лежит сей путь – неблизкий.
Пройти придётся: семь километров пешком.
По зарослям таёжным, прегустым и низким,
И даже пробираться через бурелом.

?А хлеб вам по стандартным нормам будет выдаваться-
Согласно вашего старанья и труда.
По девятьсот грамм, если будете стараться,
А будете лениться, лишь шестьсот тогда.

Судить вас будем за любые опозданья.
Мы не допустим разложения у нас.
Законом предусмотрены за это – наказанья.
Как комендант, я строго всех предупреждаю вас.

А также вы подвергнитесь суровой каре,
Коль вздумайте работу без причины прогулять.
Ведь хлеб насущий не даётся просто даром,
Вам карты хлебные мы будем урезать?.

Да, комендант мог всё, что только пожелает:
Сурово наказать, а мог – и пожалеть.
Как поведёт себя, в сей час? Никто не знает.
От самодура приходилось всё терпеть.

Ведь коменданты, отродясь, войну не знали.
Они в тайге надёжно спрятались, в глуши.
Зато с народом смело, лихо воевали.
И выполняли миссию свою – знать от души.

За эти ?подвиги? их щедро награждали.
Псы Сталина вождю старались угождать.
И звание по службе – все ?достойно? получали.
У палачей работа нервная – людей карать.

У них в руках была по штату: ?мясорубка?.
Переселенцев пропускали через ?жернова?.
Нас, немцев, как и прежде, не щадила ?душегубка?.
Хлебнули мы – ?гуманный коммунизм? - сполна!

Кража

Мы в сорок пятом в октябре сюда попали.
В такую глухомань: подобие село.
Мороз. В снегу всё было. Нас в Сибирь загнали,
Уж опустилась ночь. Кругом – совсем темно.

Нас, словно, стадо всех в один большой барак загнали.
После вагонов и платформы был он - просто Рай!
Окоченевшие, в конце концов, под крышу мы попали.
?Преступник государства - до рассвета отдыхай?.

Багаж и вещи – в общий все сарай сгрузили.
С дороги все устали. Можно отдыхать.
На то, что Бог послал, на том и уложились.
Уснули как ?убитые? - хотели очень спать.

Лишь нелюди в ту ночку тёмную не спали.
Ворюги подлые ограбить нас пришли.
В сарае стенку заднюю они взломали-
И сколько было можно, за ночь унесли.

Сарай не привлекал. Обычно был закрытый.
Замок на месте - и полома не видать,
Но если был пролом, то тщательно забитый,
Никто не знал, никто не стал паниковать.

Всё было тихо и вещей пока не выдавали.
Их просто людям было некуда девать.
Пока их по квартирам не распределяли,
Узнали, когда вещи стали забирать.

Когда всё обнаружилось, и всё узнали,
То к коменданту делегация пошла.
За всё случившееся нас же обвиняли:
?Вам надо было охранять. В том ваша есть вина?.

У нас тогда набитых три мешка украли.
Там главное: машина швейная была!
Почти вся обувь, вещи тёплые пропали!
И с горя наша мать чуть не сошла с ума!

А что в сарае был багаж, то верно знали.
Тогда нас пострадало множество семей.
А власти подозрительно не ?дёргались?, молчали.
На нас им было наплевать: ?Пусть сдохнут поскорей!?

Нам наша мать в семье сама одежду шила,
Но швейную машинку банда забрала.
Ведь если б мать нам шила, нам бы легче было,
Забыть придётся дело швейки навсегда.

А что мы пострадали, то нас даже не жалели,
А воры ликовали - знать никто их не искал!
Ведь мы - преступники, и возникать не смели.
Быть может кто–то всё, про эту кражу знал.

Нам за ?измену? дали это наказанье.
Для этого нас привезли в Сибирь, сюда.
А если кто–то причинил ?врагам? страданье,
То это им на пользу – спишет всё тайга!

Заселенье

На третий день распределяли нам ?квартиры?.
Не думайте, что ждали нас свободные дома.
А ветхие постройки, что почти прогнили,
И были с отоплением разрушенным сполна!

Все небольшие семьи к местным подселяли.
Ведь человеку, знамо, надо где-то жить.
Другим, как нам, квартиру в складчину давали.
Мы рады были, лишь бы голову куда склонить.

Нас, три семьи, на сорок метров посадили.
Лишь только в нашей было восемь человек.
Мужчина и старуха с дочкой с нами жили.
Ложились на пол вряд, друг к другу на ночлег.

Стояла печь. По очереди в ней варили.
Из мебели: стоял один массивный стол.
С жильцами, главное, всегда мы в мире ?жили?.
Существовали так - второй уж год прошёл.

Село так метко –?Гниловка? - то называлось.
На все четыре стороны, кругом – тайга.
И место здесь гнилое. Нам оно досталось,
И жить придётся здесь, быть может, навсегда.

Но через года два жильё другое дали.
Нам в доме старом, дряхлом – на краю села.
Болото. Под полом лягушки там кричали.
А вместо стёкол в рамах - в них зияла пустота.

А крыша в нескольких местах, как сито, протекала.
Под окнами прогнила с севера стена.
На брёвнах – всюду червоточина напала.
Фундамент вовсе заменить давно пора.

Так восемь лет в таких условиях мы жили.
В суровом Севере зимой лютуют холода.
А летом в сырости, в ?болоте том мы гнили?.
Нам эта кара предназначена уже была.

Спасибо, что тайга дровами нас спасала.
Их приходилось на себе домой возить.
На саночках по снегу привозили мало,
А дома их вручную нужно попилить.

Но главное: найти в лесу сосну сухую.
Потом её пилой лучковой завалить,
Затем на части распилить её вручную,
Потом верёвочкой на санках закрепить.

Теперь тащи сей груз обычно без дороги.
А снег глубокий, даже следа не видать.
При каждом шаге по колени утопали ноги,
Пока до дому добредёшь, уж ты ?дохляк?.

А чтобы дом прогреть, мы много дров сжигали.
Их приходилось постоянно из лесу таскать.
За два километра по бездорожью доставляли.
Моя обязанность была – дом топливом снабжать.

Но всё ровно таким жильём довольны были.
Теперь мы со своей семьёй – совсем одни.
Не дай Бог никому, как в тесноте мы жили,
Всегда: по очереди ели, и пили.

По очереди в холода мы печь топили.
Дрова свои носили, чтобы дом согреть.
По очереди завтрак и обед варили,
По очереди посещали туалет.

Наверно, мы тогда по очереди жили!
Возможности не было вовсе отдыхать.
Помыться и одеться, невозможно было,
По очереди стали даже умирать.

Металлургический завод

Заводы, что в войну оружием снабжали,
Фашисты сразу же старались захватить.
Сперва армейцы повсеместно отступали.
С трудом захватчиков смогли остановить.

Военные объекты спешно разбирали.
Трудились день и ночь, заводы чтоб спасти.
Не дай Бог, чтобы немцам в руки не попали,
Врагов не допустить, чтоб их взорвать смогли.

Частями на платформы срочно их грузили.
Всё вывозили – до единого болта.
В тайгу из городов заводы вывозили:
Подальше прятали, в сибирские леса.

Так наш завод попал в ?кулацкое? селенье.
В Сибирь, где было спрятано в тайге село.
Завод воздвигли немцы в срок, без промедленья.
Их тысячи от голода в тот мир ушло!

Они вручную котлованы для него копали.
Ступенями копали. Сразу в десять этажей.
С этажа нижнего наверх землю передавали.
?Рабов? штыками подгоняли, чтоб работали быстрей.

Их тысячи – тогда гигант сей воздвигали.
Народ в округе помнит этот лагерь до сих пор.
Десятками их ежедневно погибали:
От голода и холода был страшный этот мор.

Могильщики за лагерь трупы вывозили:
Всех голыми на санях, будто бы – дрова.
Там в штабеля, в поленницы в лесу ложили,
И до весны – та масса похорон своих ждала.

Весной могильщики могилу общую копали:
Одну на всех - без имени, без номеров.
Как бешеных собак, людей туда бросали,
С землёю заровняли - так, чтоб не было следов.

Завод для Родины ?преступники – рабы? создали,
Который будет ?жить?, наверно, на века.
Взамен свою пожертвовали, на алтарь те клали.
Их жизнь - та власть – преступников – насильно забрала!

Родные дома ждут, когда домой вернутся.
Проходят месяцы с тех пор, а может и года!
В трудармию забрали их - наверное, дождутся,
Не зная, что давно уже ?на небе их душа?!

Теперь во глубине тайги дремучей затерялся.
От посторонних глаз – объект здесь прятался в глуши.
Завод важнейший для страны обосновался-
Под грифом строгой, засекреченной статьи.

В стране таких заводов: только два существовало.
Они чистейший выплавляли из руды металл.
Без вредных примесей продукцию давало
То производство – исключительную сталь.

А этот феномен - он просто объяснялся:
Углём обычным плавилась всегда в печах руда,
А уголь каменный для плавки – вредным оказался:
Металлу он приносит же огромного вреда.

Металлы эти в сырости всегда ржавели.
От ржавчины их постоянно нужно защищать.
И, чтоб они не ?сгнили?, краску не жалели,
И каждый год почти покраску надо повторять.

Как широко металл нас всюду окружает:
Приборы, инструменты, и машины, и плуги,
Ножи и ложки, вилки, верно Бог один лишь знает,
Ракеты, танки, самолёты, корабли.

Их краской покрывали, ведь иначе бы ржавели.
Как ни ухаживай за ними, как их ни храни,
На краску, лаков и олифы средства не жалели.
Ведь сотни миллиардов денег, будто в печках жгли.

А в нашем случае древесный уголь применяли.
Для стали безопасен он, но где его добыть?
То - при заводе том лесной отдел и содержали,
В котором для завода нужно было лес пилить.

Лесной отдел. Там сотни человек трудились.
Для этого завода все готовили дрова.
И днём, и ночью те дрова на поезде вывозили.
Так, чтобы обеспечить тот завод сполна.

Но не дровами печи доменные те ?топили?.
Дрова сначала нужно в уголь превращать.
Для этого их в печи специальные грузили.
Дрова в те печи помещали, чтобы обжигать.

Древесный уголь в доменные печи загружали.
Он адскую температуру в печках поднимал.
Потом железную руду в ту печь внедряли-
Чугун чистейший выходил. В итоге и металл.

Такая сталь, как золото, всегда блестела.
Ценилась дорого, в цене была всегда.
Подобие цветным металлам, не ржавела.
Потребность в ней всегда высокая была.

Металл для инструментов в медицине применяли,
В приборах, самолётах, и космических ракет,
И в электронике, которое вновь создавали,
Ведь стали этой, видимо, замены нет.

Заводу, кроме дров, ещё сырьё необходимо.
Чтоб сталь добыть, нужна железная руда.
С расчётом строили завод, чтоб был процесс единый.
Для этого, и шахта рудная была ещё нужна.

Тайга – не только древесиною была богата.
Как оказалось, под землёй лежит ещё руда:
И лес, и железняк, как будто два родимых брата,
Заводу этому давала полностью сырьё – тайга.

И шахта, и руда железная, и труд шахтера,
И лесорубы, что готовили дрова,
Трудились все они лишь только для завода,
Туда дрова все поступали – и руда.

Итак, в тайге те рудники существовали,
В которых под землёю, там томились горняки.
На собственном ?горбу? мы тот кошмар познали!
Там копошатся люди в сырости, как червяки!

Нас неслучайно в глухомань сюда пригнали.
Заводу требовались безотказные рабы.
В любую ?дырку? нас невольных загоняли.
Мы подчинялись, как безвольные скоты.

Нас на работу ставили, куда им было надо.
Мы не имели права здесь работу выбирать.
Нас в основном начальство лес рубить гоняло,
А так же из лесу поленницы к путям таскать.

Кого – то в шахту под землю нас загоняли:
Руду железную в забоях добывать.
А некоторые - с рудой вагончики толкали,
Как кони, на себе руду из шахты вон таскать.