Из России с любовью
Пол Янг, пенсионер из Техаса, утром за чашкой кофе смотрел телевизор. Один сюжет его заинтересовал. Рассказывали об огнях Марфы – загадочных огненных шарах, похожих на шаровые молнии, о суевериях, связанных с этим явлением. И мысли Пола переместились в Россию.
Много лет назад он, ещё тогда Пашка Федин, наблюдал одну такую из гаража, когда возился с отцовским ушастым ?Запорожцем?. Помнит, что почувствовал какую-то неясную тревогу, и будто озноб прошёл по коже. В воротах гаража появилась шаровая молния и словно в раздумье зависла. Тогда он не на шутку испугался. Рассказывали, каких бед может натворить такая гостья, а гараж как западня – не убежать, не скрыться. Он замер, боясь пошевелиться, и затаил дыхание. Огненный шар ещё мгновение повисел у входа и, плавно уйдя из поля зрения, исчез.
Наутро в школе, когда он в красках описывал это событие, одноклассник Гиви вспомнил: в дом к его деду залетала такая же. И дед – горец, фронтовик, герой войны – тоже тогда испугался. Лежал на диване, стараясь не дышать.
Девчонки жались от ужаса, представляя. Мальчишки держались увереннее, но тоже не хотели бы встретиться с таким шариком. И только Роза – новенькая из Армении – кажется, не боялась.
– Я умею их заговаривать, – говорила она. – У нас в Армении ими никого не удивишь.
Ребята верили и не верили. Имя Розы завораживало, а характер вызывал уважение. Девочка была не только красивой, но и смелой: могла дать отпор любому парню. Несмотря на свои двенадцать лет, Роза уже оформилась, превратилась в девушку и не стеснялась этого. Не то что другие девчонки из класса – пигалицы, тощие и нескладные. Ребята их игнорировали. Они были как неприкасаемые. Но не потому, что очень гордые. Просто ещё не вызывали интереса. Роза же была яркой, как цветок, и такой же колючей: не позволяла даже взять её за руку, дралась и царапалась. Все пацаны сразу, как только она появилась в школе, влюбились в неё. А она была неприступной, как скала. Но и скала оказалась бессильной перед стихией.
Роза умела заговаривать шаровые молнии, а снег, видимо, не умела.
Она была на каникулах с родителями в Приэльбрусье. И там, где они отдыхали, неожиданно сошла лавина. Родителей спасли, а Розу нашли только через два дня… Говорят, хоронили её в Армении как невесту… И в школе был траур – её все любили…
?Вот ведь что вспомнилось, – подумал Пол. – Школа, класс, ребята… Как давно это было… В России…?
Там, в начале семидесятых, началось его увлечение Америкой. Как сладко-маняще в ней ?загнивал капитализм?!.. Диски с Луи Амстронгом и Эллой Фицжеральд были заиграны до предела. В той России, в его жизни имели место и особый смысл сигареты ?Marlboro?, жвачки, джинсы – как частички того забугорного мира. Фарцовка предоставляла возможность иметь деньги, а магазин ?Берёзка? – их красиво потратить. Образ Запада формировался кинематографом: ?Доктор Ноу? в шпионской серии фильмов ?бондиана?, вестерны, блокбастеры…
И мечта зрела. Воображение рисовало новую жизнь среди небоскрёбов: отели, шикарных женщин, офис, где он будет работать, и себя там – среди таких же, как он, молодых, преуспевающих клерков. Он душой уже был там, в свободном мире, и был уверен, что уедет туда – это только вопрос времени…
Павел Федин уезжал из России с любовью к Америке. Ехал к дальнему родственнику отца, который после Второй мировой войны оказался за океаном, случайно нашёлся и пообещал помочь Павлу устроиться на первых порах…
?Будто две жизни, два разных человека?, – думал Пол. В Америке он худо-бедно обжился, женился, имеет хоть небольшой, но свой бизнес. А в России – совсем иные перспективы. И смыслы, более важные, чем деньги. И друзья-приятели, готовые прийти на помощь в любой момент. Пособия, помощь государства… Другие законы и ценности… Да что сравнивать?.. Два разных мира…
– Будешь жалеть, скучать по России… – говорили ему друзья перед отъездом.
– Никогда! – ставил точку в разговоре Павел.
Пол вспоминал – на душе скребло – и думал: ?Никогда не говори ?никогда?.
Вернулся бы, будь у него такая возможность. Начал бы новую жизнь в новой России с новым именем. Но в его судьбе третья жизнь не предусмотрена. В ней живёшь только дважды.
Много лет назад он, ещё тогда Пашка Федин, наблюдал одну такую из гаража, когда возился с отцовским ушастым ?Запорожцем?. Помнит, что почувствовал какую-то неясную тревогу, и будто озноб прошёл по коже. В воротах гаража появилась шаровая молния и словно в раздумье зависла. Тогда он не на шутку испугался. Рассказывали, каких бед может натворить такая гостья, а гараж как западня – не убежать, не скрыться. Он замер, боясь пошевелиться, и затаил дыхание. Огненный шар ещё мгновение повисел у входа и, плавно уйдя из поля зрения, исчез.
Наутро в школе, когда он в красках описывал это событие, одноклассник Гиви вспомнил: в дом к его деду залетала такая же. И дед – горец, фронтовик, герой войны – тоже тогда испугался. Лежал на диване, стараясь не дышать.
Девчонки жались от ужаса, представляя. Мальчишки держались увереннее, но тоже не хотели бы встретиться с таким шариком. И только Роза – новенькая из Армении – кажется, не боялась.
– Я умею их заговаривать, – говорила она. – У нас в Армении ими никого не удивишь.
Ребята верили и не верили. Имя Розы завораживало, а характер вызывал уважение. Девочка была не только красивой, но и смелой: могла дать отпор любому парню. Несмотря на свои двенадцать лет, Роза уже оформилась, превратилась в девушку и не стеснялась этого. Не то что другие девчонки из класса – пигалицы, тощие и нескладные. Ребята их игнорировали. Они были как неприкасаемые. Но не потому, что очень гордые. Просто ещё не вызывали интереса. Роза же была яркой, как цветок, и такой же колючей: не позволяла даже взять её за руку, дралась и царапалась. Все пацаны сразу, как только она появилась в школе, влюбились в неё. А она была неприступной, как скала. Но и скала оказалась бессильной перед стихией.
Роза умела заговаривать шаровые молнии, а снег, видимо, не умела.
Она была на каникулах с родителями в Приэльбрусье. И там, где они отдыхали, неожиданно сошла лавина. Родителей спасли, а Розу нашли только через два дня… Говорят, хоронили её в Армении как невесту… И в школе был траур – её все любили…
?Вот ведь что вспомнилось, – подумал Пол. – Школа, класс, ребята… Как давно это было… В России…?
Там, в начале семидесятых, началось его увлечение Америкой. Как сладко-маняще в ней ?загнивал капитализм?!.. Диски с Луи Амстронгом и Эллой Фицжеральд были заиграны до предела. В той России, в его жизни имели место и особый смысл сигареты ?Marlboro?, жвачки, джинсы – как частички того забугорного мира. Фарцовка предоставляла возможность иметь деньги, а магазин ?Берёзка? – их красиво потратить. Образ Запада формировался кинематографом: ?Доктор Ноу? в шпионской серии фильмов ?бондиана?, вестерны, блокбастеры…
И мечта зрела. Воображение рисовало новую жизнь среди небоскрёбов: отели, шикарных женщин, офис, где он будет работать, и себя там – среди таких же, как он, молодых, преуспевающих клерков. Он душой уже был там, в свободном мире, и был уверен, что уедет туда – это только вопрос времени…
Павел Федин уезжал из России с любовью к Америке. Ехал к дальнему родственнику отца, который после Второй мировой войны оказался за океаном, случайно нашёлся и пообещал помочь Павлу устроиться на первых порах…
?Будто две жизни, два разных человека?, – думал Пол. В Америке он худо-бедно обжился, женился, имеет хоть небольшой, но свой бизнес. А в России – совсем иные перспективы. И смыслы, более важные, чем деньги. И друзья-приятели, готовые прийти на помощь в любой момент. Пособия, помощь государства… Другие законы и ценности… Да что сравнивать?.. Два разных мира…
– Будешь жалеть, скучать по России… – говорили ему друзья перед отъездом.
– Никогда! – ставил точку в разговоре Павел.
Пол вспоминал – на душе скребло – и думал: ?Никогда не говори ?никогда?.
Вернулся бы, будь у него такая возможность. Начал бы новую жизнь в новой России с новым именем. Но в его судьбе третья жизнь не предусмотрена. В ней живёшь только дважды.
Метки:
