Д. Р. Р. Толкин Лэ о Лейтиан - песнь одиннадцатая

Была широкой, гладкой, словно стол,
Равнина, где король Финголфин вел
Свои дружины по густой траве,
В сверкающем доспехов серебре,
На белых лошадях и в шлемах прочной стали,
Щиты и копья словно свет луны сияли,
И пели трубы их протяжно, громко,
В тумане отдаваясь эхом звонким,
Что цитадель Ангбанда укрывал.
А Моргот втайне час свой ожидал.

Настало время и взметнулось пламя ввысь,
Огня погибельного реки понеслись
Средь ночи зимней белой и холодной,
Равнину обращая в край бесплодный.
Летели к небу дым, огонь и смрад,
Их было видно с Хитлума оград,
В багровых сполохах и дымной черноте
Померкло звезд сиянье в высоте.
Нес ветер тучи пепла, желтой гари,
Огонь на дюнах выжженных оставил
Костей обломки средь безжизненных камней.
Название теперь равнины сей
Дор-ну-Фауглит иль Иссохшая Земля,
Без пользы вороньем населена,
Что вьется у заброшенных могил,
Отважных многих тот огонь сгубил.
А за равниной мрачно вдаль глядит
Обрыв скалистый, с севера лежит
Им на пески отброшенная тень,
В полночный ужас превращая светлый день.
Всегда холодная и сумрака полна,
Край Ночи Гибельной зовется сторона.
Стволы сосновые взметнулись в небеса,
Как мачты черные , их ,будто паруса,
Одела хвоя траурных ветвей,
И сотни черных смерти кораблей
По водам призрачным неспешно бриз несет
На берега, где вечно Тьма живет.

Теперь стоял там Берен непреклонный
И через марево равнины раскаленной
За дюнами он видит над пустыней
Тангородрима грозные твердыни.
Голодный конь уныло рядом встал,
Лес горделивое животное пугал,
Но и ужасные пески, где веет смерть,
Такому скакуну не одолеть.

?Ты — добрый конь хозяина дурного,-
Промолвил Берен,- возвращайся снова
К долине Сириона, здесь простимся мы.
Воспрянь!У свежих вод, среди густой травы
Бродить ты станешь, где был Тху повержен.
И не печалься , коль хозяин прежний
Тебя не сможет больше отыскать.
Свободный, будешь ты с оленями гулять,
Забудешь о работе , о войне
И помечтаешь иногда во сне
Свой быстрый бег направить в Валинор,
На пастбища у Тавроса средь гор.?

Песнь Берен в одиночестве запел,
И голос громкий по окрестностям звенел.
Хотя могли его услышать орки
И рыскавшие в Тар-ну- Фуин волки,
И нечисть , что таилась там в тени,
Но не пугали, не заботили они
Того, кто свет покинуть обречен
И сердцем мрачен, а душой ожесточен.
? Прощай листва, что в кронах на ветру
Напев заводит тихий поутру,
Луга,заросшие цветами и травой.
За год не раз сменить наряд вам свой.
Прощай журчанье рек, бегущих с гор,
Уединенное молчание озер,
Холмы прощайте, долы и равнины,
Высоких пиков снежные вершины,
Прощайте ветры, облака, прощай метель,
Туманов сырость и дождей капель,
В прозрачном небе звезды, диск луны,
Что вечно ослепительно светлы.
Смотреть вам сверху на простор земной
Умрет ли Берен, будет ли живой,
Или томиться в подземелье станет он,
Откуда не дойдет ни крик, ни стон.
Прощай же небо и прощай земля,
Здесь вас своей красой благословя,
Живет под солнцем, под серебряной луной,
Ее не в силах описать язык людской
Или прославить песней менестрель,
Та ,кто зовется Лютиэн Тинувиэль!
Пусть рухнет мир и тленом обратится,
Вспять времени поток поворотится
И в бездну хаоса низвергнется потом,
Но были сотворенные добром
Моря,рассветы, сумерки, закаты,
Ведь любовалась ими Лютиэн когда-то.?

В руке, воздетой к небу Берен сжал
В борьбе ему доставшийся кинжал,
Бросая вызов Морготу бесстрашно,
Чертоги проклял темные и башни
От крепостных зубцов и до подвалов.
И более не мешкая нимало
Вниз по откосу твердо зашагал,
Страх он забыл, надежд с собой не брал.

? Ах Берен, Берен,- раздалось вдруг в тишине,-
Найти тебя едва ль не поздно было мне.
Ты сердцем горд, твой дух не устрашим,
И все ж не время расставаться нам двоим.
Обычай эльфов мною не забыт,
Так от любви он отрекаться не велит.
Пусть слабый вызов бросить я могу,
Но я не сдамся, все снесу, не убегу,
Пусть даже рухнет мир и тленом обратится!
Любимый, глупый! Для чего бежать стремится,
В меня не веря и пытаясь сохранить
Любовью любящую? Ту, кто разделить
С тобою будет рада смерть и муку?
Она исчахнет, если на разлуку
Ты Лютиэн насильно обрекаешь,
И защитить в благом намереньи желаешь.
Ведь жизнь без крыльев птице не нужна,
Тебе поддержкой быть любовь моя должна!.
Так к Берену вернулась Лютиэн.
Вдали дорог, где гибельная тень
Ночного ужаса без устали витает
И мертвый лес с пустыней разделяет.

Ее в объятий заключив кольцо,
Смотрел он нежно на любимое лицо.
? Я проклинаю трижды свой обет,-
Промолвил Берен,- на дорогу бед
Тебя приведший. Только где же пес могучий?
Где Хуан? Верил я, что неотлучно,
Тебя любя, он станет защищать
И от пути в обитель мрака охранять.?
?Где Хуан славный я, увы, не знаю.
Но сердцем чутким, мудрым обладая,
Жесток, как ты, мой господин, не оказался
И глух к моим мольбам не оставался.
Его я уговаривала долго,
И вот потом, как будто орк на волке,
Скакала я на Хуана спине,
Порой ночною, как огонь во тьме,
Через леса, долины, топи, скалы.
Был словно подо мной скакун удалый,
И долгий путь мне легким показался,
Хотя ты, видя нас, наверное б смеялся.
Но вот твое я пенье услыхала -
( Так каждым словом вызов злу бросала,
Не понижая голос Люиэн,
И не страшась, что слышат Тьма и Тень)-
Меня на землю Хуан опустил,
Куда неведомо умчавшись,что есть сил.?

Как вихрь дыханье и глаза огнем горят -
На помощь Хуан к ним летит назад,
Спешит за Лютиэн в тревоге и в надежде,
Что зло не дотянулось к деве прежде.
Как тени мрачные к ногам ее сложил
Обличья жуткие врагов, кого сразил
На острове, что высится далеко
Средь Сириона бурного потока.
Одно огромной было шкурой волчьей,
Мохнатой,спутанной,черней ненастной ночи,
И в длинной шерсти - чары темных сил,
Ее недавно Драуглин носил.
Другое вид имело крыл могучих,
Подобных тем, что у мышей летучих,
И мощные шипы прочнее стали
На этих крыльях когти заменяли.
Над Ночью Гибельной свет лунный закрывал
Посланец Тху, когда на них взлетал.

Тут Берен пса спросил недоуменно:
?Что ты принес, о славный Хуан? Потаенный
В чем смысл трофеев доблести твоей?
Тобою был повержен чародей,
Тобою с Тху личина сорвана,
Но объясни, зачем нам здесь она??
И во второй раз Хуан говорил,
Глубок и звучен голос его был,
С ним схоже лишь колокола звенели
На башнях Валинорских цитаделей:
?Ты камень, свет хранящий украдешь,
Любовь ли ненависть на помощь призовешь,
У Моргота иль Тингола — не суть,
Любовь иль клятва — выбери свой путь.
Но коль обетом ты пренебрежешь,
Покоя все равно не обретешь,
А Лютиэн иль умереть одной,
Иль смерть свою связать с твоей судьбой.
Надежды нет и твой неясен рок,
Но не безумна цель,когда бы смог
Одежды смертного и облик изменить
Иначе глупо можешь ты себя сгубить.
Меня послушайте! У Фелагунда план
Хорошим был, но изощреннее обман
Придумать можно, если не боитесь
И слову Хуана последовать решитесь.
Скорей возьмите эти страшные личины,
Вам их придется на себя накинуть
И в жутких мерзких образах предстать.
Кому-то монстром отвратительным летать
В крылатой шкуре преисподней порожденьем.
Другому достается превращенье
В обличье волка из ужасной стаи,
Что остров Чародея населяли.
Теперь же вам во Тьму идти придется,
Кого люблю ,и за кого не уставал бороться.
Но путь держать я дальше не могу,
Нет пса такого, чтобы другом стал врагу
И с волоколаком вместе был бы рад
Переступить порог Ангбандских врат.
Моим ногам у тех дверей не быть,
Но сердце говорит, что рока нить,
Связала вход, что вам назначено найти,
С судьбой моей. Дальнейшие пути,
Надежды — все скрывается в тумане,
Не вижу ясно, но , быть может, с вами
Нам суждено в обратный путь пуститься,
И вновь прийти к Дориата границам,
Где во владеньях Лютиэн отца
Уже не расставаться до конца.

В молчаньи Берен с Лютиэн стояли
И изумленно голосу внимали,
Который чист, силен был и глубок.
Затем внезапно Хуан вновь умолк,
А через миг уже из глаз их скрылся,
Во мраке ночи наступившей растворился.
Совет ужасный приняли они,
Отвергнув лики светлые свои,
Дрожь омерзения не в силах удержать,
Обличья страшные решились надевать.

Но Лютиэн эльфийским волшебством
Одежды жуткие, пропитанные злом,
Сумела чарами искусными обвить,
Чтоб ужасу не дать сердца разбить.
Личины прежде, чем полночный час настал,
Надежно заговор околдовал.

Едва одевшись в волчью шкуру, Берен
Разлегся на земле голодным злобным зверем.
Из пасти алой капало слюной,
Но взгляд был полон мукой и тоской,
Смотрел он с ужасом, как мышь ползет , с усильем
Таща скрипучие и складчатые крылья.
Вскочив на лапы, быстро побежал,
Под лунным светом с воем среди скал,
От камня к камню вниз с холма спустился.
Здесь темный призрак с ним соединился,
По склону следом тихо соскользнул
И над равниной крылья развернул.


Щербатый камень и пески грядой,
Равниной выжженной, иссохшей, неживой
Раскинулась пустынная земля,
Костей раздробленных в себе не хороня.
И пепел с пылью под холодную луной
С шуршаньем мел,пересыпая, ветер злой.
Из пасти вывалив язык, как преисподней лихо,
Волк в шкуре запыленной крался тихо.
Уж лиг немало он преодолел
Когда рассвет неяркий заалел,
И впереди путь оставался долог,
Когда раскрыла ночь мерцающий свой полог.
Средь дюн во мраке тени смутные качались,
И в тишине пески пугающе шептались.
Настало утро вновь, в тумане и в дыму,
Почти не доставало сил тому,
Кто ,спотыкаясь, брел в обличье волка.
Уже пути не разбирая толком,
Едва добрался до подножья скал.
Крылатый призрак на спине его лежал,
Прищурившись смотрел на тусклый день.
У царства Тьмы стояли Берен с Лютиэн.

Когтям подобно хищным и клыкам
Торчали скалы вдоль дороги тут и там,
Что среди мрака в цитадель ведет
До неприступных подземелий и ворот.
В тени скалы, нависшей над тропой,
Герои наши путь прервали свой.
Дрожа скрываясь в мрачных тенетах,
Дориат видели они в неверных снах,
Смех,музыку, лесов дыханье
И пенье птиц под листьев трепетанье.
Дрожащим гулким эхом, словно стон,
Их разбудил подземных кузниц перезвон
И поступь тяжкая подобных камню ног,
Марш гулкий тысяч кованных сапог.
То орки шли наверх через подземный ход
В разбойный и грабительский поход.
И Балрог предводительствовал им,
Чтоб все живое сжечь огнем своим.

Туман и тени предвечерние сгустились,
В путь снова Берен с Лютиэн пустились,
Как воры на грабеж ночной порой,
Вверх поспешили по горе крутой.
Стервятники вокруг со скал кричали,
А ямы дымные ужасных змей рождали.
Но вот во мрак, что грозовою тучей,
Как тяжкий рок, Тангородрим могучий
Объял гигантской темной пеленой,
Они вошли. И видят пред собой

Громады стен и крепостей твердыни,
Как в бездну обрывается равнина,
За нею тянется величественный вал,
Что Бауглира подземелие скрывал.
Тень, ужаса полна , под сводом ждет
Его огромных каменных ворот.