Джон Китс. Чаттертону

Oh Chatterton! how very sad thy fate!
Dear child of sorrow! son of misery!
How soon the film of death obscur'd that eye,
Whence genius wildly flash'd, and high debate!
How soon that voice, majestic and elate,
Melted in dying murmurs! O how nigh
Was night to thy fair morning! Thou didst die
A half-blown flower, which cold blasts amate.1
But this is past. Thou art among the stars
Of highest heaven; to the rolling spheres
Thou sweetly singest - nought thy hymning mars
Above the ingrate world and human fears.
On earth the good man base detraction bars
From thy fair name, and waters it with tears!






ЧАТТЕРТОНУ

О Чаттертон! Сын грусти и печали!
Как рано свет в глазах твоих потух!
Рожденный гением, священный дух
Померк в тиши, едва его зачали.
Как рано смолк твой голос величавый,
Восторгом завораживавший слух;
Завял цветок, осиротел наш луг,
Заря, не разгоревшись, замолчала.
Но это в прошлом, а сейчас звездою
Сияешь в бесконечной круговерти,
Слагаешь песнь за облачной грядой,
Не внемля боле голосам клевретов.
И оросив слезою жребий твой
Потомки защитят от злых наветов.