Перевод by Dylan Thomas And death shall have no do

And death shall have no dominion.
Dead mean naked they shall be one
With the man in the wind and the west moon;
When their bones are picked clean and the clean bones gone,
They shall have stars at elbow and foot;
Though they go mad they shall be sane,
Though they sink through the sea they shall rise again;
Though lovers be lost love shall not;
And death shall have no dominion.

And death shall have no dominion.
Under the windings of the sea
They lying long shall not die windily;
Twisting on racks when sinews give way,
Strapped to a wheel, yet they shall not break;
Faith in their hands shall snap in two,
And the unicorn evils run them through;
Split all ends up they shan't crack;
And death shall have no dominion.

And death shall have no dominion.
No more may gulls cry at their ears
Or waves break loud on the seashores;
Where blew a flower may a flower no more
Lift its head to the blows of the rain;
Though they be mad and dead as nails,
Heads of the characters hammer through daisies;
Break in the sun till the sun breaks down,
And death shall have no dominion.

Мой перевод:

У смерти нет власти

У смерти нет власти. Смерть - нагота,
Поэтому смерть должна быть одна,
Но рядом с людьми, в ветрах и луне,
Когда серый прах растворится в волне.
С причала, упав в ночь историей дней,
С ума все сойдут, но станут мудрей.
Потонут ли в волнах, воскреснут ли вновь -
Влюбленные гибнут, но не Любовь.
У смерти нет власти.

У смерти нет власти. В пучине морской
Бесследно их прах не смоет волной.
Не сломлены были на пытках у зла:
Колеса и дыбы - часть вещего сна.
Вера им всем аплодирует дважды,
Когда злобы зверь проносится стражем.
Расколом и смертью кончается зло,
Но даже свет звезд не разрушит оно.
И смерть все безвластна.

У смерти нет власти, как и у девы,
Чьи слезы обманут уши твои.
Они словно волны в бушующем море,
Которые бьются о камни скалы.
Где взорван рассвет - цветут там цветы,
Дождь плачет на щеки, пронзая стрелою.
Они уже там – в плену пустоты.
Ромашка растет прямо в череп герою.
У смерти нет власти.