молитва-80

ХУДОЖНИЦА ИЗ ГРЕЦИИ IRA TSANTEKIDOU

*************



МОЛИТВА


Бессильны жаркие молитвы,\ Бессильны Будды и Христы\ Среди бесчеловечной битвы,\ \ Среди безумной суеты... Петр Лавров 1870 РОЖДЕНИЕ МЕССИИ

Будем и то что имеем ценить,\ Чтоб не прервалась суровая нить\ Между молитвой моей и мольбой —\ Мной и тобой. Юлиана Новикова ЦИКЛ Я говорила Крещатик, 2007 N3 То что на свете дороже всего,

Буду тебе я молиться,\ Славить твою Иордань...\ Вот она, вот голубица,\\ Севшая ветру на длань. Сергей Есенин Иорданская голубица 20-23 июня 1918.

В долгой воинской, на смерть-на жизнь молитве,\ Всё во тьме и пении потонет,\ Только разве море тихо взрыкнет\ Да мужик под скалами застонет. Елена ШВАРЦ 1994 Из сборника "Песня птицы на дне морском" 1995 СКАЗАНИЕ ОБ АФОНЕ

В злую годину, о сын мой, тебя я в дому породила!\ Но вознесусь на Олимп многоснежный; метателю молний 420 Все я поведаю, Зевсу: быть может, вонмет он моленью. Ты же теперь оставайся при быстрых судах мирмидонских,\ Гнев на ахеян питай и от битв удержись совершенно. Гомер. Илиада. Перевод с древнегреческого Н. Гнедича

В прозрачный час молитвы о земле\ мы подорожникам её поклон положим.\ Ведь звёздный ход так мерен и подводен\ и города восходят по ветвям -\ соборы, мельницы и кладбища на скатах -\ как плоть надежд во мгле обожествлённой,\ где нива светит в лица королям. Александр Радашкевич Из книги ?ОНЫЙ ДЕНЬ? 1997 1981 К "СКАЗКЕ КОРОЛЕЙ" М.К.ЧЮРЛЁНИСА




НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ (1886-1921)
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВКЛЮЧЕННЫЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ СБОРНИКИ
БОГАТОЕ СЕРДЦЕ
Дремала душа, как слепая,
Так пыльные спят зеркала,
Но солнечным облаком рая
Ты в темное сердце вошла.
Не знал я, что в сердце так много
Созвездий слепящих таких,
Чтоб вымолить счастье у Бога
Для глаз говорящих твоих.
Не знал я, что в сердце так много
Созвучий звенящих таких,
Чтоб вымолить счастье у Бога
Для губ полудетских твоих.
И рад я, что сердце богато,
Ведь тело твое из огня,
Душа твоя дивно крылата,
Певучая ты для меня.
<<1917 >>





НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ (1886-1921)
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВКЛЮЧЕННЫЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ СБОРНИКИ
Ты говорил слова пустые,
А девушка и расцвела.
Вот чешет косы золотые,
По-праздничному весела.
Теперь ко всем церковным требам
Молиться ходит о твоем,
Ты стал ей солнцем, стал ей небом,
Ты стал ей ласковым дождем.
Глаза темнеют, чуя грозы,
Неровен вздох ее и част.
Она пока приносит розы,
Но захоти – и жизнь отдаст.
<<1917? >>






НЕВА 1’2020
Лиана ШАХВЕРДЯН
Мяукал в спину
мне
Париж!
Шум Сены.
Распласталось
лоно...
Мадемуазель под вуалью — глаз
прикрыт,
Эйфелевый
пик
из перьев шляпы.
И терпкий воздух голых спин, воздушных поцелуев —
лабиринты
улок.
Мне снится?..
...Явь! — безводье лиц-улиц,
изгибов
безупречных...
уловки фонарей: прибрать весь
свет вокруг!
турбины в ?пар?: из горловины ночи грохочет смех, картежный
пир
в шабаш.
... И снежно закручивает в случайный вихрь локон
штучный:
непонятно
напомажен страх.
В ?неведении?
рук длинных сцена — отдана химере...
Ворох птиц...
И жадность счастья —
бытия!
Мяукал в спину мне Париж, и я —
расстегиваю
ворот!
Мне не хватает птиц
других
... и гор
молитв... ...и Богоматерь Явь
Превеликой...
Аминь.
** *





НЕВА 1’2020
Лиана ШАХВЕРДЯН
Сухая женщина с розовыми волосами надеется на оттепель после революции: талые воды гор оросят ее бесплодную горизонталь — спасут от безводья...
Рыхлый мужчина в голубых джинсах надеется на оттепель после революции: талые воды гор сметут вертикаль предков, осуждающих безволие...
Платья-кружева последнего снега — романтика не отведут
глаза от весеннего таяния: вера — не надежда на оттепель...
Тело и Дух — едины — цветут сады в Воскресение — пересечение вертикали-горизонтали...
Богоматерь молится о спасении...
** *

Выпусти птицу из груди!
Лети за ней туда,
где параллели пересекаются в жертвенности и на тонких волосках одинокие ноты недосказанного:
чумная чечетка чувствознания спелого каштана, подпрыгивающего на раскаленной адовой сковороде осенней агонии; острый наждак патриотизма, оттачивающий камень рода, народа;
бурый бархат знамени, пропитанный ветшающей кровью... Льется рекой!
И река перестанет быть рекой!
Кровь перестанет быть Рекой!
... Пока незнакомый луч абстрактности
не пронзит дно земли:
в новых проекциях
острия копий
проклятий, заклятий
противостояния параллелей
родов-народов...
Поплывут деревья по стенам!
Сместятся светила в человеческих умах!
И время протянет руку...
В безмолвии воздух жертвенности.
Нет жизни без воздуха.
Нет воздуха без жертвенности.
** *
Мяукал в спину
мне
Париж!
Шум Сены.
Распласталось
лоно...
Мадемуазель под вуалью — глаз
прикрыт,
Эйфелевый
пик
из перьев шляпы.
И терпкий воздух голых спин, воздушных поцелуев —
лабиринты
улок.
Мне снится?..
...Явь! — безводье лиц-улиц,
изгибов
безупречных...
уловки фонарей: прибрать весь
свет вокруг!
турбины в ?пар?: из горловины ночи грохочет смех, картежный
пир
в шабаш.
... И снежно закручивает в случайный вихрь локон
штучный:
непонятно
напомажен страх.
В ?неведении?
рук длинных сцена — отдана химере...
Ворох птиц...
И жадность счастья —
бытия!
Мяукал в спину мне Париж, и я —
расстегиваю
ворот!
Мне не хватает птиц
других
... и гор
молитв... ...и Богоматерь Явь
Превеликой...
Аминь.





Японская поэзия серебряного века Танка * Хайку * Киндайси 2008 Перевод АЛЕКСАНДРА ДОЛИНА
Поэзия киндайси
Накахара Тюя
Песнь возмужания
I
Младенчество
Снег, осыпавший меня,
был подобен шелку.
Детство
Снег, осыпавший меня,
был сплошная мокрядь.
17–19 лет
Снег, осыпавший меня,
был крупе ледяной подобен.
20–22 года
Снег, осыпавший меня,
был подобен граду.
23 года
Снег, осыпавший меня,
был яростной вьюге подобен.
24 года
Снег, осыпавший меня,
стал тих и печален.
II
Снег, осыпавший меня,
был сродни лепесткам облетевшим.
Мирно трещали дрова.
Леденело хмурое небо.
Снег, осыпавший меня,
навевая воспоминанья,
таял на ладони.
Снег, осыпавший меня,
горячего лба касаясь,
стекал по щекам слезами.
Снег, осыпавший меня,
я благодарил и молился,
уповая дорасти до бога.
Снег, осыпавший меня,
белел чистотой первозданной.





Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной
Из армянской поэзии
Ованес Туманян
?Сестра моя, иди своей дорогой…?
Сестра моя, иди своей дорогой,
И пусть она окажется светла.
Не улыбайся! Рук моих не трогай!
Нет, я не друг тебе, моя сестра.
Отвергнув путь, спокон веков известный,
Тоской неодолимою дыша,
Взмывая в небо, опускаясь в бездны —
Скитается, безумствуя, душа.
Нет рук таких и нет таких объятий,
Чтоб удержать ее, остановив —
Она не примет кроткой благодати,
Умчась туда, куда влечет порыв.
Быть может, в мире нет ее безвинней,
Но сколько душ она сведет на нет,
Пред тем, как в темной и глухой пустыне
Она погасит свой опасный свет…
Покуда не померкли и прекрасны
Черты твои, покуда грусть остра, —
О том, чтоб разминулись мы в пространстве,
Молись, сестра! Молись, моя сестра!
1902






БЕЛЛА АХМАДУЛЛИНА Памяти Симона Чиковани
А я — живу, как доктор повелел:
звенят тарелки и горчат таблетки.
День бодрствует, как подобает дню.
Вторженьем в них пренебрегают вены,
но их принудят. Помышленья длю
и для удобства прикрываю веки.
При капельнице, что воспета мной,
возгрежу о Симоне, о Важе ли —
незримый вид я назвала бы мглой,
но сомкнутые веки повлажнели.
Постыдность слез спешу стереть с лица —
вошла сестра по долгу милосердья.
…Июль спалил луга, ожег леса…
Как зимовать? Нет денег, мало сена…
Сестра — из Кимр. Есть у нее коза.
Коза — всегда! — есть мой кумир строптивый.
В сестре Татьяне нет нисколько зла.
И денег нет. Но повезло с квартирой,
не ей, а сыну… Прокормить козу
она сумеет… Муж Татьяну любит…
Я слушаю… Меня влекут ко сну
улыбки прибыль и печали убыль.
— Все времена — лихие времена, —
сквозь сон я слышу. Разум занят ленью.
Я думаю: о Грузия моя!
Но и козу нечаянно жалею.
Каприз иль приступ? Слышит и Кура
призыв страдальца: — Эскулапы [215], где вы? —
Я думаю: о Грузия, когда…?
Вдруг — никогда? Не отвечайте, дэвы.
Во сне ли праздник пел и танцевал?
Туда, где квеври и Алавердоба,
шел с алою гвоздикой Тициан,
а я и Нита оставались дома.
Мне девять раз рассказывал Симон
о том, что знал, и, выйдя из полона
межзвездного, делили пир со мной
Галактион и Тициан с Паоло.
Спасли грузины убиенный Дождь[216] —
воскресли струи строк и уцелели,
и все совпало: маленькая дочь,
и Лермонтов[217], и храм Свети-Цховели.
Кто в эту ночь молился обо мне,
сберечь меня просил святую Нину?
Прижился голубь на моем окне —
что будет с ним, когда его покину?
Быть может, хлебца кто-нибудь подаст:
здесь всяк невольно мыслит о загробье
и, по примете, потчует подчас
клюв Божьей птицы просьбой о здоровье.
О муже Вове с Таней говорим:
пригожий, добрый, да вину привержен.
Лекальщик он, и за труды хвалим.
В разлуке с хмелем — сумрачен, но вежлив.
Зарплата — редкость. Оскудел завод,
но подсобил, когда играли свадьбу:
дочь вышла замуж. А отец — в запой
водвинулся. Но я все это знаю.
Не он ли населил мои стихи?
Посредь страны, бессчастной, беспризорной,
не он ли бродит вдоль моей строки —
сородич мой, со мною неразъемный?






Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной
Б.А.
УСТРОЙСТВО ЛИЧНОСТИ[280]
Счастливый день, счастливое собрание… В судьбе Булата, не столько соседствующей с нашей судьбою, а, пожалуй, возглавившей ее течение, то вялое, то горестное, в этой судьбе есть нечто, что всегда будет приглашать нас к пристальному раздумью. Может быть, устройство личности Булата, весьма неоткровенное, не поданное нам на распахнутой ладони… Устройство этой личности таково, что оно держит нас в особенной осанке, в особенной дисциплине. Перед ним, при нём, в связи с ним, в одном с ним пространстве не следует и не хочется вести себя недостойно, не хочется поступиться честью, настолько, насколько это возможно. Всё-таки хочется как-то немножко выше голову держать и как-то не утруждать позвоночник рабским утомленным наклоном. Булат не повелевает, а как бы загадочно и кротко просит нас не иметь эту повадку, эту осанку, а иметь всё-таки какие-то основания ясно и с любовью глядеть в глаза современников и всё-таки иметь утешение в человечестве. Есть столько причин для отчаянья, но сказано нам, что уныние есть тяжкий грех. И может быть, в нашей любви, в нашем пристрастии к Булату есть некоторая ни в чём не повинная корысть, потому что, обращаясь к нему, мы выгадываем, выгадываем свет собственной души.
У меня много есть всяких посвящений и одно совсем малозначительное, но всё ж прочту… Оно короткое. Когда-то на одной сцене мы с Булатом выступали, и он подарил мне ключик, маленький ключик. И я им с ненасытностью владею. Стишок мой — он вообще экспромт, шутка — называется ?Песенка для Булата?.
Песенка для Булата
Мой этот год — вдоль бездны путь.
И если я не умерла,
то потому, что кто-нибудь
всегда молился за меня.
Всё вкривь и вкось, всё невпопад,
мне страшен стал упрёк светил,
зато — вчера! Зато — Булат!
Зато — мне ключик подарил!
Да, да! Вчера, сюда вошед,
Булат мне ключик подарил.
Мне этот ключик — для волшебств,
а я их подарю — другим.
Мне трудно быть не молодой
и знать, что старой — не бывать.
Зато — мой ключик золотой,
а подарил его — Булат.
Слова из губ — как кровь в платок.
Зато на век, а не на миг.
Мой ключик больше золотой,
чем золото всех недр земных.
И всё теперь пойдет на лад,
я буду жить для слёз, для рифм.
Не зря — вчера, не зря — Булат,
не зря мне ключик подарил!
9 мая 1994