Робкий Лев. Поэма. Глава 31. Падение с вершины

За что они все меня ненавидят? - думал я. - За что?
Обидел ли я кого-нибудь? Нет. Неужели я принадлежу
к числу тех людей, которых один вид уже порождает
недоброжелательство?
М. Лермонтов. Герой нашего времени

1
Шестнадцатого октября
Арапов вызвал вдруг Романа.
Он, лишних слов не говоря,
Вручил, что было очень странно,

Ему письмо и приказал
К Гудкову сей же час подняться
И попросить, чтоб подписал.
Роман, не смея отказаться,

Пошёл к Гудкову. Коридор
Ему пустынным показался,
Нигде не слышен разговор...
Он всю дорогу удивлялся,

Что никого в округе нет,
И поведению Гордея —
Ведь он нарушил этикет,
Послав вместо себя Борея.

Он постучался и вошёл -
И перемене удивился:
Гудков, всегда такой большой,
Как будто в росте сократился.

Он был задумчив и угрюм...
К плохому внутренне готовясь,
Роман отвлёк его от дум
И протянул письмо на подпись.

Гудков прочёл и подписал.
Роман собрался поскорее
Исчезнуть... Но Гудков сказал
Оторопевшему Борею:

?Вы собираетесь начать
По специальности трудиться?
И если да — хочу я знать:
Как мыслите распорядиться??

Богатый опыт прежних лет
Давно подсказывал Роману:
Системы безотказней нет
Той, что разрушили недавно.

И он, решив, что час настал
Открыть всю истину народу,
Гудкову напрямик сказал —
Как прыгнул в ледяную воду:

?Кто закупает инструмент —
Следить обязан за расходом,
Я ж — инородный элемент,
Сужу об этом мимоходом,

Поскольку у меня нет прав
Влиять на цены и закупку!?
Роман, Гудкову всё сказав,
Был рад безумному поступку.

?Ты говоришь, как Рыбаков, —
Гудков ответил недовольно. —
Он мне уже давно готов
Без принужденья, добровольно

Инструментальщиков отдать...
Но я, конечно, не согласен!?
Гудкова переубеждать
Роман не стал — вердикт был ясен:

Всё делалось наоборот
На этом проклятом заводе...
И вдруг нежданный поворот —
Гудков сказал (серьёзно, вроде):

?Но, если хочешь, хоть сейчас
Возьму Шумахера в структуру...
Готов принять этот балласт??
На откровенную халтуру

Похожи были те слова,
Произнесённые небрежно,
На разновидность хвастовства,
И отрезвляли неизбежно.

Поэтому Роман сказал
Уклончиво: ?Подумать надо...? —
И понял он, что угадал,
В глазах Гудкова видя радость,

Который тут же закричал:
?Он, видите ли, думать будет!..
Сидел полгода, размышлял..
А результат довольно скуден!

Зато пока ты размышлял,
Большов мне премию уменьшил! —
Достав листок, он помахал
Перед Романом ошалевшим. —

Им это даром не пройдёт!
Я знаю, чьи это проделки...?
?Вот почему меня вперёд
Гордей отправил... жулик мелкий! —

Мгновенно проявил Борей
Свою природную смекалку. —
А я-то думал — всех хитрей
Онучин, провокатор жалкий...

Мне наш пустынный коридор
Напоминает поле битвы,
На нём сидит, потупив взор,
Военачальник именитый.

Его покинули войска
При первом боестолкновеньи —
В них сплошь бойцы исподтишка,
И он сидит в недоуменьи?.

?Так вот! — настаивал Гудков, —
Я знать хочу твоё решенье:
Заняться дальше ты готов
Тем, в чём твоё предназначенье?

А может быть, ты охладел
И хочешь что-нибудь другое??
Роман опять оторопел:
?Так просто? И меня в покое

Оставят?.. Нет, не может быть,
Здесь это просто невозможно!?
Не дав Гудкову с толку сбить,
Роман ответил осторожно:

?Ну, что Вы! Я всегда без слов
Работаю, всегда стараюсь...
Но Картуз выдворить готов,
Когда я в цехе появляюсь...? —

?Любой работник заменим,
И Картуз будет мной уволен!..
Начальник цеха — вместе с ним...
Любой, кто нами недоволен!?

Роман решил не отвечать
На лозунги такого рода:
Слова те были не под стать
Руководителю завода.

Он перестал вникать в их суть
И ждал, когда они иссякнут,
Следя за тем, чтоб не зевнуть,
Решаясь иногда поддакнуть...

И, наконец, Гудков сказал:
?Покажешь все распоряженья,
Что я недавно издавал,
Где цех своё пренебреженье

Неисполненьем показал.
Достаточно неподчиненья,
Чтоб я примерно наказал
Всех, кто своё имеет мненье!?

2
Роман не сразу осознал,
Усевшись за столом ?любимым?:
Ведь он Гудкову возражал —
И возвратился невредимым!

Он был Гудковым обвинён
В бездействии — подумать страшно!
Но не был он ничуть стеснён
В своих поступках — вот что важно!

Его с Гудковым разговор
Нуждался в долгом осмысленьи:
?Я вынужден давать отпор
Уже троим, и их давленье

Не ослабеет ни на миг
В противоборстве нашем остром...
Выходит, я почти велик,
Раз принял вызов этих монстров!

И я нащупал верный ход:
Не терпит неповиновенья
Гудков и смело в бой идёт,
Горя душой от возмущенья.

И я даю ему врага —
То Картуз и его команда...
Пружина мести уж туга,
Её спустить когда-то надо!?

Роман решил, что понесёт
Лишь утром все распоряженья
Гудкову: может, всё пройдёт
До завтра... всем на облегченье...

Гордей планировал провал
Борея, но Роман вернулся
Героем... Тот его назвал
Мыслителем — и не запнулся.

Роман в душе возликовал:
Великий титул им получен!
Ведь до сих пор (всяк это знал)
Мыслитель был один — Онучин.

3
В те дни курьёз произошёл -
Задержка с выплатой зарплаты.
Арапов в комнату вошёл
Со всех спросить за недостатки —

Роман мгновенно оценил
Гордея взгляд самодовольный
И, упредив его, спросил,
Изображая вид фривольный:

?А деньги нам когда дадут??
Гордей Арапов вдруг смутился,
Как будто он попал под суд,
Вперёд прошёлся, воротился,

Немного погодя сказал:
?Всё выплатят в конце недели?, —
И, развернувшись, он сбежал,
Забыв об очень срочном деле,

С которым в комнату входил.
Когда он вёл себя так важно,
Роман Гордея не щадил
И первым нападал отважно.

Он начал уважать себя...
Как это было непривычно!
Все будто смотрят на тебя...
Но отступаться неприлично.

4
С руками мокрыми вошёл
Арапов после туалета
(И с окрылённою душой,
Что облегчением согрета).

?Опять бездельничаете?? -
Спросил Арапов, весь сияя.
Роман, нечуткий к клевете
(Над бизнес-планом для Гордея

Работал в этот час Борей),
Ответил просто: ?Я при деле...? —
?А Вам известно, сколько фрез
Цех заточил за всю неделю?? —

?Вы знаете, как знаю я:
Мне стоит в цехе появиться —
Увидит Картуз там меня
И надо мной начнёт глумиться.

И первым делом спросит он:
А где инструкция, любезный?
И я, как прежде, убеждён:
Вопрос его не бесполезный?.

Арапов строго вдруг спросил:
?А где инструкция, ответьте?? —
И, рук своих не досушив,
Гордей умчался, словно ветер.

В груди образовался ком,
И затряслись Романа руки —
Об издевательстве таком,
Душевные плодящем муки,

Он больше слышать не хотел.
Решив покончить с этим сразу,
Пока остыть он не успел,
Пошёл карать за эту фразу.

Его уже не мучил страх,
Что вслед за разговором нервным
В его судьбе наступит крах —
Конец ?блистательной карьеры?.

Вёл очень важный разговор
Арапов, телефон держащий.
Роман присел, потупив взор, —
Момент не очень подходящий.

И стал он молча ожидать,
Когда Гордей наговорится.
Арапов продолжал болтать
По телефону, как девица...

Вдруг появился сам Гудков,
И, подчинившись ?знаку свыше?,
Роман поднялся и без слов
Из кабинета тихо вышел.

Он понял — время не пришло
Ему везде расставить точки:
?В других искореняя зло,
В себе убей его росточки!?

Роман нашёл, чем объяснить
Причину ?праведного? гнева:
?Нельзя Гордея в том винить,
Чего он, в принципе, не делал.

Ведь слово — это лишь сосуд,
Пригодный к действиям различным,
И эту ёмкость все берут
И наполняют смыслом личным.

Гордей спросил лишь: сколько фрез
Цех заточил за всю неделю —
Я тут же на рожон полез...
И удержался еле-еле.

Он не просил за ним бежать,
Поднявши боевое знамя,
И я бы мог ему сказать
Беззлобно, попросту: ?Не знаю?.

И если б я не смог сдержать
Свой гнев и подал заявленье
В ответ на склонность побрюзжать,
То вызвал бы лишь удивленье.

Уж коли начал признавать
Свои права на уваженье,
Спешить не стоит выдавать
Мне свой успех за пораженье!?

Наутро осознал Борей
Вчерашних доводов полезность:
Гордей, вчера ещё злодей,
Сегодня был — сама любезность,

Как будто быть не может злым...
Такое происходит с каждым:
Сегодня кажется смешным
То, что вчера казалось важным.

Роман решил: ?Себя любить
И уважать — совсем не значит
Начальникам начать грубить,
А сослуживцам — уж тем паче?.