Пётр Скунц, Распятие, с украинского

РАСПЯТИЕ
(Главы из поэмы)

1.РАСПЯТЬ!

Распинали его
На живых и на мёртвых крестах,
И по всем городам,
И по сёлам окрест распинали
На больших и на малых
Дорогах земных, на орлах,
На созвездьях Орла и Креста,
На друзьях, что отстали;
Распинали на предке,
Впустившем псов-рыцарей в дом,
Распинали на мне,
И на вас распинали его же.
Пусть распятие это
Вершилось когда-то в былом,
Кто заверит, что снова оно
Повториться не может?

- Где же крест? –
Неуместный вопрос.
- На воротах…
Небось не Христос.

Прибивали его
К яворовым печальным воротам.
Ещё детство качалось на них,
А его прибивали.
Птица в небе чернела,
Как гвоздь для кровавой работы,
И у ног измождённых
Колючие травы вставали.
Прибивали его
Чистота и безоблачность дня,
Камни отчей земли,
Безмятежная синь перевала,
И, мышиная сплошь,
Прибивала к себе солдатня,
Хоть об этом она
В чёрный час преступленья не знала.
Все молчали ещё по-людски,
Не смотрели на гвоздь.
Просто, сдвинувшись в круг,
В ожидании казни стояли.

Но, все взятые вместе,
Иль жребием выбраны врозь,
Притуплёнными взглядами
Гвозди в Ивана вбивали.
Нет, он злобы не держит
На этих безликих людей.
Безнадёжно искать
В этот горестный миг человечность,
Где штампуются гвозди
Из глаз, из секунд, из идей…
Лишь бы в ноги не пасть…
Да скорее б в холодную вечность.

- Ну, ты! – кто-то руку занёс. –
Столько чести?
Небось не Христос.

Прибивали его
Те секунды, глаза и слова.
И ослабла на миг,
И склонилась на грудь голова.
И надвинулся вдруг на глаза
Из ущелий туман,
Закачалась земля,
И упал под ворота Иван.
А точней – не упал,
В набежавшем тумане поплыл,
Будто в тёплую реку
Порой сенокосной ступил.
Он подался навстречу
Вершинам крутым и лесам,
Он подался навстречу
Поющим ему небесам…
Он ступал и ступал,
Позабыв о толпе подлецов,
А навстречу ему
Проступало народа лицо.
Он не думал, не знал,
Что напихан молчанкою рот.
Он ступал и ступал
Против роты и тысячи рот.
Ради жалких бродяг,
Сотворённых войною сирот,
Шёл солдат, шёл Иван
Создавать свой великий народ.
На мышиную стену
Как будто пролился металл,
Распластал он её,
Несмиреньем своим распластал.
И в паническом страхе
Разверзлась немая стена,

Будто впрямь из тумана
Сейчас состояла она.
В тишине, что спустилась
На сельскую площадь как снег,
Там, где прятался каждый
Душонкой трусливой средь всех,
Билось сердце живое,
Казалось, что билось одно,
И считало секунды,
И силы вливало оно…

Тише, сердце, отслужен твой срок,
Ты на крайней меже,
За которой все люди
Не ведают боли уже…
Да когда же начнётся?
Когда остановишь свой счёт
Безотрадному времени жизни
У этих ворот?
Разорвись, моё сердце,
Себя и врагов раскидай,
Только страх не впусти
И упасть на колени не дай!
Ну чего оно, глупое,
В колокол вечности бьёт,
Всё равно тех дорог,
Что стекались к нему, не вернёт…

Самая страшная власть – рядовая.
От всех откололись двое,
Уж коли им поручают такое,
Они покажут, как гвозди вбивают.

- Чудеса! – кто-то вдруг произнёс. –
Будет свой у медведей Христос.

Надкололась думка, упала от боли.
Первый стон скатился на родное поле.
Вспыхнувшее небо трепетно забилось,
Будто бы Медведица в него вцепилась,
Будто бы вбивают в его тело звёзды…

- Эй, что отвернулись?
Разбирайте гвозди!..

2.ТЕНЬ ЯВОРА

И пришла Марийка с дочкой
В табор около села.
Сало с хлебом в узелочке
За гаданье отдала.
Ей цыганка ворожила,
Глядя сумрачно в огонь.
- Ты б, Марийка, положила
И от дочки на ладонь.
У цыган и за копейку –
Правда, будто из воды…
Не жалей-ка,
Не жалей-ка –
Не накликаешь беды.
Не жалеешь?
Слава Богу!
Кто жалеет – потерял.
Вижу мужнину дорогу,
Твой Иван не оплошал…
- А не будет ли известья?
А не мучится от ран?
- Вижу много войска вместе,
А над войском – твой Иван.
- Какова его дорога?
А в достатке иль нужде?
- Как у Бога, как у Бога –
Не кончается нигде.
- А какой ночует хате?
А счастливый хоть во сне?
- Ох, в богатой, ох, в богатой,
Как землица по весне.
- А воротится навеки?
Помнит ли мою любовь?
- Если любишь, то навеки
Будет твой Иван с тобой!

Возвращались в дом калеки –
Но увечье не навеки.
И корчма была как лекарь –
Но и это не навеки.
К устьям торопились реки –
Но и реки не навеки.
Закрывали людям веки –
То навеки, то навеки.

Не гадаем у цыган мы
И не верим в чудеса.
Уплывают, как туманы,
Ворожеек голоса.
Ещё бродит воля в жилах,
Но покой утратить жаль…
Нам цыганка ворожила
И предсказывала даль.
Долгожданную дорогу,
Что ведёт в казённый дом,
Где мы счастье – слава Богу! –
В час урочный обретём.
Говорила бесполезно,
Как знакомый стихоплёт,
Говорила безвозмездно,
Потому что знала – врёт…

Что за люди, хмуры, серы –
То без веры, то без веры.
И для мыслей ищут меры –
То без веры, то без веры.
Души в дырах, как галеры, -
То без веры, то без веры.
Даже в песнях – лицемеры –
То без веры, то без веры.
И не люди, и не звери –
То без веры, то без веры…

Но когда тебя освищет
Дуновение хулы,
Вера вдруг рванётся выше,
Чем ей место отвели.

Нам цыгане не ворожат,
Не вещают нам дорог.
Только все мы придорожны,
Где бы ни был наш порог.
Мебель, модные костюмы,
Речи к датам завелись…
Но кочуют наши думы
Без одежды, словно жизнь.
И в асфальтовых дорогах
Пробивается трава.
В новорожденных тревогах
Сказка старая жива.
У разбитого корыта,
Обогнав свою же тень,
Мы чудовищ позабытых
Повергаем снова в тлен.
Побеждаем чудищ все мы,
Не такое нам дано…
Только служба, только семьи
Тянут медленно на дно.
Глядь – моё уж поколенье
В сонном климате живёт.
Старые трещат каменья,
Время новых настаёт.

Шапкой прошлое не ловишь,
И уводит интерес
От поверженных чудовищ,
От низвергнутых чудес.
И тогда деньков погожих
От смурных не отличить…
Только снова нам поможет
Путь-дорога хворь лечить.
И едва сгустятся тени,
Нас укрыв от глаз чужих,
Мы выходим без стесненья
На дороги без межи.

Гей, расти, моя дорога,
До украденных миров,
Там из царства ледяного
Вырвать братьев я готов!
Гей, вы зори-яснозори,
Вы продлите поступь дня.
В тайном месте на угоре
Чудо-кони ждут меня.
Гей вы, кони мои кони,
Взвейтесь, взгляды веселя,
Чтоб у змеев и драконов
Крылья не брала земля!
Гей, жокеи дней вчерашних,
Не поможет вам и кнут –
Подыхают кони ваши,
А былинные живут!

Мчатся кони, словно тени,
Дробно шлях казацкий бьют,
Только сердцу – не уменью,
Погонять себя дают.
И в стремительном порыве
Мчатся ветры, будто кони,
Ухвативши их за гривы,
Яворы летят в погоне.