Шекспир. Сонет 17

Кто поверит всем моим стихам,
Которыми скажу о доле качеств
Тебе присущих? будущим векам
Они поймутся в сущности иначе.

Хотя бы потому, что красоту,
Которая в тебе теперь блистает -
Они б сочли за лесть и суету,
Сказав: ?Поэт приврал, бывает.

Таких небесных свойств, как у него,
Не обладали люди от Адама?
Подумав, что стихи мои всего
Бред старца, одуревшего с годами.

Но если жили бы наследники твои -
То подтвердили бы тогда стихи мои!
03.05.12г.
Борис Бериев, автор перевода

На иллюстрации: великий английский поэт, гений мировой драматургии Вильям Шекспир

William Shakespeare. Sonnet 17

Who will believe my verse in time to come
If it were filled with your most high deserts?
Though yet, heaven knows, it is but as a tomb
Which hides your life, and shows not half your parts.
If I could write the beauty of your eyes,
And in fresh numbers number all your graces,
The age to come would say, 'This poet lies;
Such heavenly touches ne'er touched earthly faces.'
So should my papers (yellowed with their age)
Be scorned, like old men of less truth than tongue,
And your true rights be termed a poet's rage
And stretched metre of an antique song:
But were some child of yours alive that time,
You should live twice, in it and in my rhyme.

Подстрочный перевод А. Шаракшанэ:

Кто поверит моим стихам в грядущие времена,
если они будут наполнены твоими высшими достоинствами,
хотя, видит небо, они всего лишь гробница,
которая скрывает твою жизнь и не показывает и половины
твоих качеств?
Если бы я мог описать красоту твоих глаз
и в новых стихах перечислить все твои прелести,
грядущий век сказал бы: "Этот поэт лжет:
такими небесными чертами никогда не бывали очерчены
земные лица".
Поэтому мои рукописи, пожелтевшие от времени,
были бы презираемы, как старики, менее правдивые,
чем болтливые,
и то, что тебе причитается по праву, назвали бы
_необузданным_ воображением поэта
или пышным слогом античной песни;
однако, будь в то время жив твой ребенок,
ты жил бы вдвойне: в нем и в этих стихах.

Перевод Самуила Яковлевича Маршака:

Как мне уверить в доблестях твоих
Тех, до кого дойдет моя страница?
Но знает Бог, что этот скромный стих
Сказать не может больше, чем гробница.

Попробуй я оставить твой портрет,
Изобразить стихами взор чудесный,
Потомок только скажет: "Лжет поэт,
Придав лицу земному свет небесный!"

И этот старый, пожелтевший лист
Отвергнет он, как болтуна седого,
Сказав небрежно: "Старый плут речист,
Да правды нет в его речах ни слова!"

Но, доживи твой сын до этих дней,
Ты жил бы в нем, как и в строфе моей.