Павел Мелёхин

ПАВЕЛ МЕЛЁХИН
(1939 – 1983)

И уж совсем не смех, когда,
Прикинув выгоду бесстыже,
Страну родную навсегда
Меняют на чердак Парижа.
Был Павлом на земле родной
И никогда не буду Полем,
А стану им не с прописной,
А с малой буквы – просто полем…
Неброским огоньком цветка
В пространствах матери-России,
На все посмертные века
Избавленным от ностальгии…

* * *

Дай мне, Боже, быть провинциальным,
Дай мне жить, прародину любя,
Головой наотмашь машинально
Волосы откидывать со лба!

Чтоб штаны в коленях пузырились
Даже между гладкими людьми,
Чтоб тянуло в праздник не в зверинец,
А в село – возиться с лошадьми.

Знаю, знаю, что прошу я мелко.
Надо бы поглубже, может быть.
Но такие уж на брюках стрелки –
Впору на Москву переводить!

Но на шее – галстук полосатый,
Как шлагбаум на пути к себе
И к своей, как в дыме самосада,
В дымке лет затерянной судьбе.

Я хочу по-прежнему вразвалку
По цивилизации шагать
И, где даже ёлки нет и палки,
?Ёлки-палки!? про себя шептать.

Может, захолустным своим видом,
Пережитку глупому сродни,
Истину я некоторым выдам:
Кто, откуда и зачем они?..

***

Давай, поэт, твори, твори,
Чудачь, греми, доказывай!
Пусть ходят недруги твои
С каменьями за пазухой!

Пусть ждут десятки всяких лиц,
Пока ты перебесишься
И, флагом подняв белый лист,
Придёшь к ним перебежчиком.

Пусть ждут – такому не бывать!
Что вой нам, что нам зависть?
Поэтов даже исправлять
Могилы отказались.

Лишь потому, что есть талант
У них на жизнь и дружбу
И против всех они таят
За пазухою –душу.

***

В покинутой закатом сини
Щемящи клики журавлей.
Нигде сиротство, чем в России,
Не ощущается острей.

Ну, невидаль какая – птицы,
А вот снимаются с равнин,
И сердцу неотступно мнится,
Как будто ты уже один.

И чувство это в нас издревле,
Из нашей старины большой,
Когда соседняя деревня
Считалась чуть ли не чужой.

Куда и замуж дочку выдать,
Так матушке, по мненью всех,
Своей кровинушки не видеть
И сиротинушки вовек.

И с рекрутами все едино
Прощались у межи села,
А там была уже чужбина,
Хотя там родина была.

О Русь! Ты длилась, длилась, длилась!
Лишь за века на большаках
Умаялась и угнездилась
Твоя огромность в мужиках.

И стало совестно казаться,
Простор вбирая золотой,
Воронежской или казанской,
Или сибирской сиротой.

И только птицы посерёдке
Земных и облачных палат
Напоминаньем о сиротстве,
Хватая за сердце, парят…