Эмили Дикинсон 371 A precious mouldering pleasure
A precious mouldering pleasure ’t is
To meet an antique book,
In just the dress his century wore;
A privilege, I think,
His venerable hand to take,
And warming in our own,
A passage back, or two, to make
To times when he was young.
His quaint opinions to inspect,
His knowledge to unfold
On what concerns our mutual mind,
The literature of old;
What interested scholars most,
What competitions ran
When Plato was a certainty,
And Sophocles a man;
When Sappho was a living girl,
And Beatrice wore
The gown that Dante deified.
Facts, centuries before,
He traverses familiar,
As one should come to town
And tell you all your dreams were true:
He lived where dreams were born.
His presence is enchantment,
You beg him not to go;
Old volumes shake their vellum heads
And tantalize, just so.
Старинный том одет под стать
Столетью своему,
Какой восторг – его листать
И честь – внимать ему;
Его почтительно принять
И – об руку рука –
В дорогу, что уходит вспять,
В минувшие века.
Причудлив и глубок рассказ,
Мы ищем в нем ответ:
Какой была, к чему влеклась
Словесность давних лет;
Каким был мир идей и тем
Ученых тех времен,
Когда Софокл жил во плоти,
И сущим был Платон;
Когда Сафо вступала в жизнь,
Когда на Биче был
Наряд слепящей белизны,
Что Дант боготворил.
Легко скользя по толще лет
Как будто по волнам,
Свет грез – в веках рожденный свет –
Он возвращает нам.
Он завораживать мастак,
Твердим: не уходи;
В ответ – усмешка – только так –
Из кожаной груди.
To meet an antique book,
In just the dress his century wore;
A privilege, I think,
His venerable hand to take,
And warming in our own,
A passage back, or two, to make
To times when he was young.
His quaint opinions to inspect,
His knowledge to unfold
On what concerns our mutual mind,
The literature of old;
What interested scholars most,
What competitions ran
When Plato was a certainty,
And Sophocles a man;
When Sappho was a living girl,
And Beatrice wore
The gown that Dante deified.
Facts, centuries before,
He traverses familiar,
As one should come to town
And tell you all your dreams were true:
He lived where dreams were born.
His presence is enchantment,
You beg him not to go;
Old volumes shake their vellum heads
And tantalize, just so.
Старинный том одет под стать
Столетью своему,
Какой восторг – его листать
И честь – внимать ему;
Его почтительно принять
И – об руку рука –
В дорогу, что уходит вспять,
В минувшие века.
Причудлив и глубок рассказ,
Мы ищем в нем ответ:
Какой была, к чему влеклась
Словесность давних лет;
Каким был мир идей и тем
Ученых тех времен,
Когда Софокл жил во плоти,
И сущим был Платон;
Когда Сафо вступала в жизнь,
Когда на Биче был
Наряд слепящей белизны,
Что Дант боготворил.
Легко скользя по толще лет
Как будто по волнам,
Свет грез – в веках рожденный свет –
Он возвращает нам.
Он завораживать мастак,
Твердим: не уходи;
В ответ – усмешка – только так –
Из кожаной груди.
Метки: