Басё. Тень гостя на стене
Фото из японского интернета.
Иногда кажущиеся совсем однозначными для перевода некоторые хайку Басё почему-то интерпретируются любителями его поэзии совершенно в отрыве от тех слов, которые буквально ?лежат на поверхности? стихов, и, казалось бы, достаточно просто перевести строчки хайку как есть, ничего не придумывая, чтобы передать заложенный в них смысл. Возьму для примера одно из хайку эпохи Гэнроку, написанное Басё в зимний день, когда он был в гостях у своего друга Кёкусуй.
Удзумиби я кабэ-ни ва кяку-но кагэбо:си.
Буквально: ?Огонь тлеющих в очаге углей, а на стене тень гостя?.
Наиболее часто цитируемый перевод – ?Пеплом угли подёрнулись, на стене колышется тень моего собеседника?. Я не вижу в оригинале ни пепла, ни подёргивающихся углей, ни собеседника, тень которого ещё и колышется. Не заметил потому, что ничего подобного в строчках нет. А ведь Басё явно указал, что ?тень гостя на стене? вызвана ?огнём тлеющих углей?. Другой перевод этого знаменитого хайку, претендующий на точность, гласит: ?Уголь запылал, тень повисла на стене – запоздалый гость?. Близко к оригиналу, но почему гость ?запоздалый?, а тень ?повисла??
К переводам хайку прозой у меня особое отношение. На мой взгляд, такие переводы должны в точности передавать смысл оригиналов. Если есть желание проявить творческую фантазию, можно назвать своё ?детище? поэтическим переводом и слегка отклониться от слов оригинала, но только не от его реального смысла!
Я готов предложить свой вариант перевода и подробно объяснить, почему смысл хайку именно такой, каким я его себе представляю, но перед этим остановлюсь на некоторых деталях, важных для понимания ситуации, в которой оказался Басё, когда сочинял это хайку.
В зимний день самого конца 1691-го года Басё был приглашён в столичный дом своего друга и ученика Кёкусуй – представителя знатного самурайского клана Суганума, одного из самых уважаемых в Дзэнсё в Оцу и в провинции Ооми (префектура Сига). Старшие члены семьи были вхожи в окружение правителя страны сёгуна Токугава Иэясу, а называвший себя поэтическим псевдонимом Кёкусуй поэт и самурай Суганума Садацунэ неоднократно бывал в Эдо, где участвовал в поэтических сессиях вместе с известными столичными поэтами. Там он познакомился с Басё, причём произвёл на мастера хайку сильное впечатление своими необычными хайку (их можно найти в японском поисковике). С того времени между Басё и Кёкусуй завязалась крепкая дружба, причём зажиточный самурай часто оказывал нуждающемуся в средствах Басё финансовую поддержку, а когда учитель навещал Кисо, Кёкусуй предоставлял Басё для длительного пребывания пустующий дом своего дяди. Кёкусуй был довольно популярен в Оцу и даже представлял там школу последователей Басё. Оба часто обменивались письмами, многие из которых сохранилась до наших дней как ценнейшие экспонаты известных музеев.
Кёкусуй действительно отличался щедростью, и именно от него Басё получил ощутимую финансовую помощь, когда исчерпал все свои материальные ресурсы, потраченные на лечение больного туберкулёзом 33-х летнего племянника Тоина, сына своей старшей сестры. В доме Басё в Эдо за прикованным к постели больным Тоином ухаживала нанятая поэтом сиделка, а сам Басё старался в то время избегать посещения собственного дома, отправляясь либо в путешествия, либо останавливаясь подолгу в поместьях и домах своих друзей. Сразу замечу, что в своём доме в Эдо Басё не появился до собственной кончины в 1694-м году, поскольку после смерти безнадёжно больного Тоина он приютил в этом же доме ещё и тяжелобольную туберкулёзом свою бывшую сожительницу Дзютэй с её тремя детьми. Поэтому в те дни зимы конца 1691-го и начала 1692-го года Басё не случайно заглянул в гости к другу Кёкусуй. Именно в то время Кёкусуй перебрался из Дзэнсё в Эдо и поселился в роскошном доме в районе Хаттёбори, куда и пригласил погостить своего друга и учителя Басё. Там же Кёкусуй проводил встречи и с другими поэтами, в том числе и собрания ?касэны? с участием великого мастера.
Из этого следует что тем самым гостем, тень которого отражалась на стене, был сам Басё, о чём он и написал в этом хайку. В подробных календарях жизнедеятельности Басё, составленных исследователями, как раз указано, что хайку написано либо в самом конце 1691-го года, либо в первые дни 1692-го. Мой вариант перевода:
Огонь от тлеющих углей
На стенах тени начертил,
Одна из них была моей –
В поместье друга я гостил.
Басё прожил ещё два года и умер в октябре 1694-го года, а Кёкусуй, которому в год кончины Басё было всего 35 лет, закончил свою жизнь по-самурайски, совершив ритуальное самоубийство 26-го августа 1717-го года, перед этим проткнув насмерть копьём уличённого в мошенничестве священника. Так он ответил за непозволительный в те времена самосуд. Могила Кёкусуй находится в Гитюдзи – там же, где и могила Басё…
Иногда кажущиеся совсем однозначными для перевода некоторые хайку Басё почему-то интерпретируются любителями его поэзии совершенно в отрыве от тех слов, которые буквально ?лежат на поверхности? стихов, и, казалось бы, достаточно просто перевести строчки хайку как есть, ничего не придумывая, чтобы передать заложенный в них смысл. Возьму для примера одно из хайку эпохи Гэнроку, написанное Басё в зимний день, когда он был в гостях у своего друга Кёкусуй.
Удзумиби я кабэ-ни ва кяку-но кагэбо:си.
Буквально: ?Огонь тлеющих в очаге углей, а на стене тень гостя?.
Наиболее часто цитируемый перевод – ?Пеплом угли подёрнулись, на стене колышется тень моего собеседника?. Я не вижу в оригинале ни пепла, ни подёргивающихся углей, ни собеседника, тень которого ещё и колышется. Не заметил потому, что ничего подобного в строчках нет. А ведь Басё явно указал, что ?тень гостя на стене? вызвана ?огнём тлеющих углей?. Другой перевод этого знаменитого хайку, претендующий на точность, гласит: ?Уголь запылал, тень повисла на стене – запоздалый гость?. Близко к оригиналу, но почему гость ?запоздалый?, а тень ?повисла??
К переводам хайку прозой у меня особое отношение. На мой взгляд, такие переводы должны в точности передавать смысл оригиналов. Если есть желание проявить творческую фантазию, можно назвать своё ?детище? поэтическим переводом и слегка отклониться от слов оригинала, но только не от его реального смысла!
Я готов предложить свой вариант перевода и подробно объяснить, почему смысл хайку именно такой, каким я его себе представляю, но перед этим остановлюсь на некоторых деталях, важных для понимания ситуации, в которой оказался Басё, когда сочинял это хайку.
В зимний день самого конца 1691-го года Басё был приглашён в столичный дом своего друга и ученика Кёкусуй – представителя знатного самурайского клана Суганума, одного из самых уважаемых в Дзэнсё в Оцу и в провинции Ооми (префектура Сига). Старшие члены семьи были вхожи в окружение правителя страны сёгуна Токугава Иэясу, а называвший себя поэтическим псевдонимом Кёкусуй поэт и самурай Суганума Садацунэ неоднократно бывал в Эдо, где участвовал в поэтических сессиях вместе с известными столичными поэтами. Там он познакомился с Басё, причём произвёл на мастера хайку сильное впечатление своими необычными хайку (их можно найти в японском поисковике). С того времени между Басё и Кёкусуй завязалась крепкая дружба, причём зажиточный самурай часто оказывал нуждающемуся в средствах Басё финансовую поддержку, а когда учитель навещал Кисо, Кёкусуй предоставлял Басё для длительного пребывания пустующий дом своего дяди. Кёкусуй был довольно популярен в Оцу и даже представлял там школу последователей Басё. Оба часто обменивались письмами, многие из которых сохранилась до наших дней как ценнейшие экспонаты известных музеев.
Кёкусуй действительно отличался щедростью, и именно от него Басё получил ощутимую финансовую помощь, когда исчерпал все свои материальные ресурсы, потраченные на лечение больного туберкулёзом 33-х летнего племянника Тоина, сына своей старшей сестры. В доме Басё в Эдо за прикованным к постели больным Тоином ухаживала нанятая поэтом сиделка, а сам Басё старался в то время избегать посещения собственного дома, отправляясь либо в путешествия, либо останавливаясь подолгу в поместьях и домах своих друзей. Сразу замечу, что в своём доме в Эдо Басё не появился до собственной кончины в 1694-м году, поскольку после смерти безнадёжно больного Тоина он приютил в этом же доме ещё и тяжелобольную туберкулёзом свою бывшую сожительницу Дзютэй с её тремя детьми. Поэтому в те дни зимы конца 1691-го и начала 1692-го года Басё не случайно заглянул в гости к другу Кёкусуй. Именно в то время Кёкусуй перебрался из Дзэнсё в Эдо и поселился в роскошном доме в районе Хаттёбори, куда и пригласил погостить своего друга и учителя Басё. Там же Кёкусуй проводил встречи и с другими поэтами, в том числе и собрания ?касэны? с участием великого мастера.
Из этого следует что тем самым гостем, тень которого отражалась на стене, был сам Басё, о чём он и написал в этом хайку. В подробных календарях жизнедеятельности Басё, составленных исследователями, как раз указано, что хайку написано либо в самом конце 1691-го года, либо в первые дни 1692-го. Мой вариант перевода:
Огонь от тлеющих углей
На стенах тени начертил,
Одна из них была моей –
В поместье друга я гостил.
Басё прожил ещё два года и умер в октябре 1694-го года, а Кёкусуй, которому в год кончины Басё было всего 35 лет, закончил свою жизнь по-самурайски, совершив ритуальное самоубийство 26-го августа 1717-го года, перед этим проткнув насмерть копьём уличённого в мошенничестве священника. Так он ответил за непозволительный в те времена самосуд. Могила Кёкусуй находится в Гитюдзи – там же, где и могила Басё…
Метки:
