Филип Ларкин. Переводы

Пятничная ночь в отеле Royal Station

Свет расползается тьмой сверху вниз,
пучками над пустыми креслами разных цветов,
стоящими напротив друг друга.
Через открытые двери гостиная заявляет
о более глубоком одиночестве ножей и стекла
и молчания, уложенного, как ковер.
Носильщик читает непроданную вечернюю газету.
Часы бегут, и все продавцы уехали обратно в Лидс,
оставив полными пепельницы в конференц-зале.
В безтуфельном коридоре горят огни.
Отель изолирован словно форт - фирменные бланки
здесь предназначены для писем домой (если у тебя есть дом),
писем из ссылки:
Вот-вот наступит ночь. Волны сгибаются за деревнями.

Проволочное заграждение

В самых широких прериях есть электрические заборы,
и хотя старый скот знает - нельзя отбиваться от стада,
молодые волы чувствуют воду почище. Не здесь, а где-то еще,
за проволочным заграждением.

По этой причине они врезаются в проволоку,
чья разрывающая мускулы сила не оставляет им никаких надежд.
И в этот день молодые волы превращаются в старый скот.
Электричество ограничивает их широчайшие чувства.

Возьми один из них домой детишкам

На тонкой соломинке, в прозрачном стакане,
под прессом бокалов пустых они спят внутри -
не мрак, не гать, не земля, не трава,
Мама, один из них нам подари!

Живые игрушки, как строки романа,
но и они снашиваются, пропадая.
Принеси обувную коробку, лопату.
Мама, мы в похороны играем.

В движении

Вот вечер входит,
он пересек поля, которые никто до этого не видел,
он светом освещен, не лампой.
Издалека он шелком кажется,
но, если натянуть его на грудь и на колени,
восторга никакого.
Куда исчезло дерево, что связывало землю с небесами?
Что под руками, которых я не чувствую?
Что тянет руки мои вниз?

Дни

Для чего нам дни?
Дни - мы в них живем.
Они приходят, будят нас.
За разом раз.
В них мы должны быть счастливы,
и где нам жить еще, как не во днях7
Да, чтобы решить этот вопрос,
священник нужен нам и доктор
в своих одеждах длинных
бегущие через поля.

Пожелания

Над всем над этим желание - быть одному,
но небо все темней по приглашениям бумажным,
мы следуем распечатанным инструкциям по сексу,
семья фотографируется под флагштоком.
Над всем над этим желание - быть одному.

Под всем под этим надежда на забвение правит.
Надежда, несмотря на сложности календаря,
на страхование жизни, обряды плодородия,
на отвращенье глаз при виде смерти -
под всем под этим надежда на забвенье правит.

Вода

Если бы вдруг
меня призвали
религию новейшую создать,
то я использовал бы воду.

Поход в церковь
означал бы перейти
речушку вброд
и высушить одежду.

Моя же литургия
должна была включать
картиники единения с водой,
и промокание, неистово-благоговейное.

Потом лицом к востоку стоя, я должен был поднять
стакан воды,
где свет бы под любым углом
мог находиться бесконечно.