Юлиан Тувим. День

День

День смутой был: кружили слухи глухо
в рассерженно роившейся толпе,
по улицам внимающей вполуха
иерихонской словно бы трубе.

Прождав гонцов за часом час немалый,
шепчась, гудя в предвестия скорби,
галёрка сцену запросто пытала:
–Ну?–Неизвестно...–Врёшь!!–Увы.., убит...

Жара пекла сухие тротуары,
ленивый траур гадом полз в дома...
Хаос и тишь... Кружила в чёрном мара:
колёсам стой, всё набекрень с ума...

И как в предбанке адовой бесильни
до вечера парил зловещий зной...
И над Варшавой ширилось Бессилье
лиловых туч беременных грозой...

И вихрь вскружил прашинок утлых серость!
Реклама в трепет о терпенье стен...
Вдруг месяц хмары с мистикою нервной
боднул и нет, как в смерти перемен...

Уж ночь близка и ветер волком воет,
листву врастрёп, деревья мишкой гнёт...
Господь, нам– сновиденье гробовое:
варавв, дай Бог, навеки засосёт!

Юлиан Тувим
перевод с польского Терджимана Кырымлы


Dzien

Dzien byl dzis, dziki, dziwnie niespokojny.
Krazyly gluche wiesci miedzy ludem,
Tlum po ulicach spacerowal rojny,
I bylo w miescie trwoznie... Jak przed cudem.

Biegli. Wracali. Czekano nowiny.
Bledli. Szeptali. I znaki robili.
Mowcie!– Milczeli. Plynely godziny...
Mowcie!!–?Nie wiemy...? Klamiecie!–?Zabili!?

Upal straszliwy piekl suche chodniki,
Leniwa nuda wpelzla w puste domy...
Chaos i cisza... Obled krazyl dziki,
Zataczal kola, zastygl nieruchomy...

I parno bylo, duszno do wieczora...
I zanosilo sie na wielka burze...
Sina nad miastem rozrosla sie Zmora,
Ciemno-liljowe chmury zwisly w gorze.

Zakrecil wicher szary pyl uliczny!
Szyldy sie tlukly o cierpliwe sciany...
Ksiezyc z za chmurzysk wychyn;l mistyczny
I skryl sie, blady smiertelnie, znekany...

Noc sie juz zbliza. Wyje wiatr na dworze
I drzewa zgina i liscie kolysze...
Daj sen spokojny starcom, Panie Boze,
A wszystkim grzesznym wiekuista cisze!

Julian Tuwim