Збигнев Херберт. Пан Когито у ложа умирающего друг

Он тяжело дышал

кризис должен был наступить ночью
был полдень двенадцать часов
Пан Когито покурить вышел
в коридор

перед этим он поправил подушку
и улыбнулся другу

друг тяжело дышал

на одеяле
двигались
его пальцы

Пан Когито
вернувшись
друга уже не застал
на этом месте лежало что-то другое
с головой перекошенной
и вытаращенными глазами

нормальная суматоха -
врач прибежал
воткнул шприц
который наполнился
тёмной кровью

Пан Когито
подождал с минуту
всматриваясь в то что осталось

оно было пустым
как мешок
сжимаясь
всё больше и больше
сжатое невидимыми клещами
иным раздавлено временем

легче бы стало
если бы
окаменев
он превратился в тяжелую равнодушную
скульптуру из мрамора

он лежал на узком мысУ
уничтожения
оторванный от ствола
как брошенный кокон

обед
звенели тарелки
в день Божьего Ангела
ангелы не спускались с небес

утешали упанишады:

когда речь его
входит в мысль
мысль - в дыханье
дыханье - в жар
жар в верховное божество -
и тогда уже невозможно
познавать

посему был он непознаваем
и непроницаем
с узелком из дерюжной тайны
у врат долины