божественная комедия рай песнь девятая

Когда твой Карл меня учил желая,
Мне эту вечность в муках показать.
Тогда и ты, Клеменция родная,

Желала эту вечность знать и знать.
А Карл смеялся и глядел на дали.
-Все это дрянь,все надо забывать.

И я забыл,и я забыл печали.
И солнца блеск,и эта тишина.
Они мечту другую создавали.

Моя опять шептала там весна.
И все сердца и все мои мгновенья.
Опять,опять касались только сна.

И вот опять виденья и виденья.
Взор Беатриче,где-то там блеснул.
Я зашептал в ответ стихотворенье.

А он блеснул,потом во тьме тонул.
Потом на звездах странно отражался.
Потом летел сквозь звезды и сквозь гул.

-А я в него всегда,всегда влюблялся.
Блаженный дух,яви его опять.
Блаженный дух,я вечности поклялся.

И свет блеснул и начал колдовать.
И вот опять все странно заблестело.
И он мне тихо принялся шептать.

-Италия,там звезды то и дело.
Дарили свет,загадку и любовь.
Риальто там, с зарницы смотрит смело.

Туда я прилетаю вновь и вновь.
Там холм один далекий и высокий.
И факел там блеснет,как в стужу кровь.

И где-то странник вечно идинокий.
Я там в куницу часто превращалась.
Меня ты слышишь,ангел синеокий.

Сама себе я тайною казалась.
Сама себе любила колдовать.
Была куницей...ей же и осталась.

Зачем любить,зачем чего-то знать.
Но эта тайна так меня терзает.
И самоцвет я вынула опять.

И год за годом в вечность улетает.
И что нас ждет,не знаю...что нас ждет.
И жизнь моя,как тихий сон растает.

А возле Тальяменто люд живет.
Его частенько палкой избивают.
А он не тужит и слегка поет.

А падуанцы воду наливают,
В болота все...им стало тяжело.
Могилы эти где-то закопают.

И чье-то время молча подошло.
Там,где Каньян гремучий проплывает,
Поднял тиран огромное чело.

И кто-то снова плачет и страдает.
И слезы эти на заре блестят.
Заря же их навеки забывает.

Какие-то все реки шелестят.
А в них все кровь и все она играет.
Ферранцы где-то снова завопят.

И... Иерей опять чего-то знает.
А сам готовит тихонько погром.
И проклинает,вечно проклинает.

И в зеркале каком-то золотом,
Далекий блеск и все блестит и скачет.
И я уже в каком-то сне...другом.

Она умолкла и улыбку прячет.
И тень опять вдали и надо мной.
И плачет, и не плачет... и заплачет.

На сердце снова радость и покой.
И вот опять блеснуло озаренье.
И свет звезды сливался с тишиной.

И я глядел на это представленье.
И думал все,потом шептал,шептал.
Конечно же шептал стихотворенье.

Потом же я вселенной рассказал.
-Бог видит все...и зримо и не зримо.
Он все увидел,все предугадал.

И этот взгляд из голубого дыма.
Который я ловил,ловил,ловил.
Его душа навек неодолима.

И я ее покорно полюбил.
И звезды эти сердце предлагали.
И ангел этот плакал и корил.

Каокй-то дух шептал мне через дали.
-Гляди на свет,на этот вечный свет.
И эти души сердце обнимали.

Там где-то край,который был воспет.
Далина...реки...все огнем звенело.
И небо пело,плакало в ответ.

Я жил на Эбре смело и несмело.
И Геную частенько посещал.
Я видел даль,которая алела.

И алым светом весь залив играл.
А мне казалось,это кровь разлита.
Мой край родной,весь год, как воевал.

Я звался Фалько...тихо,несердито.
А мимо проплывали облака.
И жизнь моя текла незнаменита.

И дочь моя со мной жила,жила.
Ее назвали Белла,просто Белла.
Ее потом замучила тоска.

И Демофонт крутился там несмело.
Алкид,Поду так выли иногда...
И сердце это тихо обгорело.

И прах куда-то мчался в города.
И прах куда-то в города стремился.
Пришла беда,потом ушла беда.

И вечный свет,над нами серебрился.
Любовь,любовь,мы снова говорим.
И только прах любви моей таился.

И дочь моя ушла за сном своим.
И звезды эти,сферы эти стыли.
Ее печалью...вечно я храним.

Ты хочешь знать,где мы потом все были.
Как нас потом зарница обожгла.
Мы этот свет конечно приносили.

Была мечта...любовь ушла,ушла.
Какой-то смысл,мы в таинстве искали.
И шли на свет,сгорая там дотла.

И были сны...шептали не шептали.
И был какой-то самый странный сон.
Христос пришел и мы опять упали.

Далекий,непонятный небосклон.
Какой-то вечной тайно озарился.
Какой-то тайной из других времен.

Иисус пришел и снова помолился.
Земля моя,она в ответ молчит.
А дух любви таился и таился.

А дух любви загадки все таит.
И где-то там в краю моем далеком,
Заря опять всю вечность серебрит.

И в том цветке навеки одиноком.
Где дочь моя венок свой отплела.
И где она была убита роком...

А бог опять дарил свои дела.
Хотя дела и будут позабыты.
Цвела,цвела...и сразу оцвела.

А папы будут как всегда сердиты.
Их Назарет какой-то не такой.
И Гавриил...и крыльями пробиты.

И Ватикан...и купол золотой.
И Рим опять предания сплетает.
И Петр идет...и все стучит клюкой.

Какой-то грех в продажу предлагает.

Понять его не в силах я душой.