Йыван Осмин Прощальная ночь

Перевод с марийского Александра Казакова

С высоты ясно смотрит луна золотая,
Поле белой кошмой распростёрлось, сверкая.
Я на лыжах по белому пуху лечу,
А кругом - жемчуга... Опьяняет полёт,
Ветер дует в лицо, но гляжу я вперёд.
Крут овраг - ничего, я со склона слечу,
На другой я влечу - это мне по плечу.
Руки-ноги работают, словно играя,
Против ветра я мчусь по родимому краю -
Быстрым бегом я душу сегодня лечу...

Пусть мороз, пусть пурга принесёт в поле тьму,
Но меня, ей-же-ей, не догнать никому!
Руки-ноги играют, играет всё тело,
Из-под лыжи дымок выбивается белый...
Добежал я до липы, и вспомнилось лето -
Колосилась тут рожь, знойным солнцем прогрета.
Рожь стояла стеной, и косилка во ржи,
Будто в море плыла - ни плешин, ни межи...

С высоты ясно смотрит луна золотая,
Поле белой кошмой распростёрлось, сверкая.
Погляжу я вокруг - и ликует душа.
Ой ты, юность моя! Как земля хороша!
Я люблю тебя, родина-мать, я люблю,
Ртом целебный твой воздух я жадно ловлю...

С высоты ясно смотрит луна золотая,
Поле белой кошмой распростёрлось, сверкая.
Вновь вперёд во весь дух. Я уже в сосняке,
И по просеке мчусь я к Кокшаге-реке.
Липняком, дубняком заросли берега.
На холме, под которым сверкает река,
Замер лось, приподняв золотые рога.

Словно в сказке, свистят мои лыжи, а я
Подбегаю к знакомым, к любимым местам.
По зарям здесь весною я, дух затая,
Под берёзой, шептавшей мне тихо "салам",
Слушал рокот и звонкую трель соловья.

Рой росинок на шали берёзы сверкал,
А под липой тихонько родник ворковал,
А у пчельника слышал напев я родной:
С коромыслом марийка брела за водой...
Ну, вперёд, мои лыжи, быстрее, быстрей!
Полетим, чтоб отстал ветерок-снеговей.

С высоты ясно смотрит луну золотая,
Поле белой кошмой распростёрлось, сверкая.
Вот мой двор. Вот и тёплый родительский дом.
И луна, не мигая, глядит над окном.
Я сажусь у окна, нету сна у меня,
У отца нету сна и у матери нет.
И сидит молчаливо со мною родня,
Улыбается брат в колыбели во сне...

С высоты ясно смотрит луна золотая,
Поле белой кошмой распростёрлось, сверкая.
Стать на лыжи опять очень хочется мне
И по белому полю бежать при луне.

Тайно вызвал бы милую я к воротам
И губами прильнул бы к горячи губам.
Наказал бы потом, чтобы верной была,
Моего возвращенья с победой ждала.

1942