Цирк. Быль

Всех детей всенепременно водят в цирк. Всем детям всенепременно нужно увидеть это красочное потрясающее зрелище. Все дети всенепременно очень радуются, когда им объявляют : "Идем в цирк!" Решили и мы с мужем в первый раз отвести сына в цирк. Ему на ту пору было три года. Сама я цирк не люблю, хотя и смущает меня немного фраза, сказанная Юрием Никулиным, что "кто не любит цирк, тот не любит детей", но ни доказывать что - либо обратное, ни защищаться в данном случае не нахожу нужным. Сказал он так и сказал. Слишком шумен для меня цирк, слишком суетен и слишком обманчиво - ярок. К тому же и зверей всегда жаль. Частенько думается, глядя на них: " А ежели бы и нас, кто-нибудь, более высокоразвитый, вот так..., за сахарок погонял?" И становится грустно. Хотя, говорят, что в цирке срок жизни животных наиболее продолжительный. Но не люблю и не люблю. Отдаю должное труду и мастерству артистов и... все. Но, опять же не обо мне речь. Пришли в цирк! Трам- тара -рам!!! Пофотографировались с обезьянкой, купили какую-то дурацкую раскручивающуюся и скручивающуюся бумажную трубку сыну и он уже в восторге. Можно было бы спокойно на этом и завершить поход в цирк и сказать трехлетнему ребенку: " Ну, вот это и есть цирк!" Но мы остались. Воздушные гимнасты, эквилибристы, танцы на лошадях , бегающие на задних лапках собачки... Трам-тара- рам!!! Первое действие окончено. Рядом с нами сидела очень хорошенькая, стройненькая, модненькая молодая мамочка с ребёночком чуть постарше нашего, тоже мальчиком, но лет четырех. Туда-сюда, антракт, арену убирают после лошадей и собачек, поскольку первыми во втором акте должны выйти клоуны с репризой. Пахнет специфическим цирковым запахом, острым и едким. Мальчик рядом заерзал, сморщил носик и начинает поглядывать на маму, с неким беспокойством. Но... Трам-тара-рам! Начинается второе действие! Должны бы уже и выбежать клоуны, но они отчего -то немного замешкались. А мальчик внимательно смотрит на маму, носик его снова недовольно и беспокойно морщится и он громко выдает: "Мама! А чем это пахнет? Не говном?!" И нежнейшими, голубыми глазками кротко смотрит на восхитительную мамочку, в ожидании ответа. У меня, где-то там, внутри, вдруг настойчиво начинает раздуваться нечто смеховзрывчатое, что, по-видимому, через мгновение неизбежно вырвется, что даже из приличия я не смогу сдержать... Молодая мамочка смущенно покраснела, вся как-то дёрнулась и тихо, взволнованно зашептала : "Ты что, ты что..., тише!" А мальчик... такими же ждущими ответа на мучающий его вопрос ясными глазками, не отрываясь, умоляюще смотрит на маму и настойчиво повторяет громко: "Ну, мама, скажи! Ну, скажи! Не говном пахнет, не говном?!" Я не выдерживаю, внутри меня что-то лопается и я... прыскаю, муж сдержанно и, щадяще отворотясь от "убитой" поведением сына дамочки, улыбается, а бедная, смущенная, хорошенькая мамочка готова, похоже, расплакаться... Я достаю из сумки мандарины. Сыну и мальчику. Протягиваю малышу, улыбаюсь его жутко сконфузившейся маме, и говорю, ставя точку: " Пахнет навозом!" И неудержимо, конвульсивно хохочу. Всех вдруг спасают бодро выбежавшие на арену клоуны, в диких шапочках с традиционными, красными носами. Они пытаются всех развеселить, но мне уже не до них. Конвульсии продолжаются и без их стараний...