А. Теннисон. Песни из поэмы Принцесса
1) Ласточке
О Ласточка, летящая на Юг,
Ты к ней лети и упади на грудь ей,
И то, что я велю, поведай ей.
Поведай ей – тебе известно всё, –
Как ярок, яростен, изменчив Юг
И как суров, правдив и нежен Север.
О Ласточка, о, если б можно было
К её окну мне тоже прилететь,
То я б залился трелями любви.
О, как желаю я тобою стать,
Чтоб ей меня к себе суметь впустить,
И рядом с ней мне быть до самой смерти.
Так почему же не спешит она
В любовь облечь своё скорее сердце,
Как ясень не спешит надеть листву?
Скажи: по миру род рассеян твой,
Скажи: на Юге я резвлюсь всего лишь,
Но ждёт меня на Севере гнездо.
Жизнь коротка – любовь зато вечна;
Свет Солнца северный совсем не долог,
И очень краток лунный южный свет.
О Ласточка, ты к ней лети скорее,
Её уговори моею стать
И передай: тебе вослед лечу...
O Swallow
O Swallow, Swallow, flying, flying South,
? Fly to her, and fall upon her gilded eaves,
? ?And tell her, tell her, what I tell to thee.
? ?
O tell her, Swallow, thou that knowest each,
? ?That bright and fierce and fickle is the South,
? ?And dark and true and tender is the North.
? ?
O Swallow, Swallow, if I could follow, and light
? ?Upon her lattice, I would pipe and trill,
? ?And cheep and twitter twenty million loves.
?
O were I thou that she might take me in,
? And lay me on her bosom, and her heart
? Would rock the snowy cradle till I died.
?
Why lingereth she to clothe her heart with love,
? Delaying as the tender ash delays
? To clothe herself, when all the woods are green?
?
O tell her, Swallow, that thy brood is flown:
? Say to her, I do but wanton in the South,
? But in the North long since my nest is made.
?
O tell her, brief is life but love is long,
? And brief the sun of summer in the North,
? And brief the moon of beauty in the South.
?
O Swallow, flying from the golden woods,
? Fly to her, and pipe and woo her, and make her mine,
? And tell her, tell her, that I follow thee.
2)
Ты ни о чём не вопрошай меня;
Луна коснётся и морских глубин,
А туча форму примет гор вершин.
Опасны взоры, полные огня;
Не вопрошай.
Не вопрошай меня: что отвечать?
Вид неприятен впалых щёк и глаз,
Но не желаю, чтобы ты угас!
Не надо вопрошать меня опять.
Не вопрошай.
Плыла не по теченью тщетно я:
Моя судьба с твоею сплетена;
К долине пусть несёт река меня.
Тебе коснуться только – я твоя.
Не вопрошай.
***
Ask me no more: the moon may draw the sea;
The cloud may stoop from heaven and take the shape,
With fold to fold, of mountain or of cape;
But O too fond, when have I answer'd thee?
Ask me no more.
Ask me no more: what answer should I give?
I love not hollow cheek or faded eye:
Yet, O my friend, I will not have thee die!
Ask me no more, lest I should bid thee live;
Ask me no more.
Ask me no more: thy fate and mine are seal'd:
I strove against the stream and all in vain:
Let the great river take me to the main:
No more, dear love, for at a touch I yield;
Ask me no more.
3)
Все стены замка, склоны гор
Освещены зарёю летней;
Мерцает нежно гладь озёр,
А водопад шумит приветно.
Труби, рожок, сомнения не зная,
Труби; тебе пусть эхо вторит, затихая.
Внемлите! Ясно зазвучал,
Всё выше, чище и яснее
От рифов и отвесных скал
Призыв рожка из Края Феи!
Труби, рожок; долина же лесная
Тебе сейчас ответит эхом, затихая.
Любовь моя! Уже затих
Звук эха, упадая в поле;
Но эхо наших душ людских
Усилится для вечной доли.
Труби, рожок, сомнения не зная,
Труби; тебе пусть эхо вторит, затихая.
***
The splendour falls on castle walls
And snowy summits old in story:
The long light shakes across the lakes,
And the wild cataract leaps in glory.
Blow, bugle, blow, set the wild echoes flying,
Blow, bugle; answer, echoes, dying, dying, dying.
O hark, O hear! how thin and clear,
And thinner, clearer, farther going!
O sweet and far from cliff and scar
The horns of Elfland faintly blowing!
Blow, let we hear the purple glens replying:
Blow, bugle; answer, echoes, dying, dying, dying.
O love, they die in yon rich sky,
They faint on hill or field or river:
Our echoes roll from soul to soul,
And grow for ever and for ever.
Blow, bugle, blow, set the wild echoes flying,
And answer, echoes, answer, dying, dying, dying.
4)
К ней её бойца народ
Мёртвым внёс: она молчала;
?Плачет пусть: не то умрёт?, –
Вся прислуга тут сказала.
А затем хвалить бойца
Слуги принялись любовно –
Верного ей храбреца,
Но она застыла словно.
И одна из слуг тогда
Подошла отважно к телу,
Лик его открыв, но та
Как навеки онемела.
Няня дряхлая, скорбя,
Приголубила их сына.
Вдруг раздался плач: ?Тебя,
Мой сынок, я не покину?.
***
Home they brought her warrior dead:
She nor swooned, nor uttered cry:
All her maidens, watching, said,
'She must weep or she will die.'
Then they praised him, soft and low,
Called him worthy to be loved,
Truest friend and noblest foe;
Yet she neither spoke nor moved.
Stole a maiden from her place,
Lightly to the warrior stept,
Took the face-cloth from the face;
Yet she neither moved nor wept.
Rose a nurse of ninety years,
Set his child upon her knee—
Like summer tempest came her tears—
'Sweet my child, I live for thee.'
5)
Мы вечером вдоль поля шли
И колоски срывали,
Повздорив резко меж собой,
Но с плачем после ссоры той
Друг друга целовали.
Хранящая у нас любовь
Благословенна ссора,
Раз к пылким поцелуям нас
Она приводит скоро!
К дитя могиле подошли
Потом, полны печали,
И там, над маленьким холмом,
Мы с плачем над его холмом
Друг друга целовали.
***
Аs through the land at eve we went,
And plucked the ripened ears,
We fell out, my wife and I,
O we fell out I know not why,
And kissed again with tears.
And blessings on the falling out
That all the more endears,
When we fall out with those we love
And kiss again with tears!
For when we came where lies the child
We lost in other years;
There above the little grave,
O there above the little grave,
We kissed again with tears.
6)
Пустые слёзы, коих смысл неведом,
Какие-то отчаянные слёзы
Подступят к сердцу, а потом к очам,
Когда на нивы жёлтые смотрю,
Припоминая канувшие дни.
Ярки, как солнца луч рассветный
Над кораблём, везущим к нам друзей,
Печальны, как заката луч последний
Над скрывшимся в пучине кораблём.
Ярки, печальны канувшие дни.
Печальны, странны, словно на рассвете
Пернатых песнь для глохнущих ушей,
Когда для слепнущих очей окно -
Лишь как мерцающий квадрат какой-то.
Печально-странны канувшие дни.
Бесценны, словно поцелуй посмертный,
И словно поцелуй в мечте, желанны,
И памятны, как первая любовь,
И так они безумно невозвратны —
Смерть в жизни нашей, канувшие дни!
***
Tears, idle tears, I know not what they mean,
Tears from the depth of some divine despair
Rise in the heart, and gather to the eyes,
In looking on the happy autumn-fields,
And thinking of the days that are no more.
Fresh as the first beam glittering on a sail,
That brings our friends up from the underworld,
Sad as the last which reddens over one
That sinks with all we love below the verge;
So sad, so fresh, the days that are no more.
Ah, sad and strange as in dark summer dawns
The earliest pipe of half-awakened birds
To dying ears, when unto dying eyes
The casement slowly grows a glimmering square;
So sad, so strange, the days that are no more.
Dear as remembered kisses after death,
And sweet as those by hopeless fancy feigned
On lips that are for others; deep as love,
Deep as first love, and wild with all regret;
O Death in Life, the days that are no more!
О Ласточка, летящая на Юг,
Ты к ней лети и упади на грудь ей,
И то, что я велю, поведай ей.
Поведай ей – тебе известно всё, –
Как ярок, яростен, изменчив Юг
И как суров, правдив и нежен Север.
О Ласточка, о, если б можно было
К её окну мне тоже прилететь,
То я б залился трелями любви.
О, как желаю я тобою стать,
Чтоб ей меня к себе суметь впустить,
И рядом с ней мне быть до самой смерти.
Так почему же не спешит она
В любовь облечь своё скорее сердце,
Как ясень не спешит надеть листву?
Скажи: по миру род рассеян твой,
Скажи: на Юге я резвлюсь всего лишь,
Но ждёт меня на Севере гнездо.
Жизнь коротка – любовь зато вечна;
Свет Солнца северный совсем не долог,
И очень краток лунный южный свет.
О Ласточка, ты к ней лети скорее,
Её уговори моею стать
И передай: тебе вослед лечу...
O Swallow
O Swallow, Swallow, flying, flying South,
? Fly to her, and fall upon her gilded eaves,
? ?And tell her, tell her, what I tell to thee.
? ?
O tell her, Swallow, thou that knowest each,
? ?That bright and fierce and fickle is the South,
? ?And dark and true and tender is the North.
? ?
O Swallow, Swallow, if I could follow, and light
? ?Upon her lattice, I would pipe and trill,
? ?And cheep and twitter twenty million loves.
?
O were I thou that she might take me in,
? And lay me on her bosom, and her heart
? Would rock the snowy cradle till I died.
?
Why lingereth she to clothe her heart with love,
? Delaying as the tender ash delays
? To clothe herself, when all the woods are green?
?
O tell her, Swallow, that thy brood is flown:
? Say to her, I do but wanton in the South,
? But in the North long since my nest is made.
?
O tell her, brief is life but love is long,
? And brief the sun of summer in the North,
? And brief the moon of beauty in the South.
?
O Swallow, flying from the golden woods,
? Fly to her, and pipe and woo her, and make her mine,
? And tell her, tell her, that I follow thee.
2)
Ты ни о чём не вопрошай меня;
Луна коснётся и морских глубин,
А туча форму примет гор вершин.
Опасны взоры, полные огня;
Не вопрошай.
Не вопрошай меня: что отвечать?
Вид неприятен впалых щёк и глаз,
Но не желаю, чтобы ты угас!
Не надо вопрошать меня опять.
Не вопрошай.
Плыла не по теченью тщетно я:
Моя судьба с твоею сплетена;
К долине пусть несёт река меня.
Тебе коснуться только – я твоя.
Не вопрошай.
***
Ask me no more: the moon may draw the sea;
The cloud may stoop from heaven and take the shape,
With fold to fold, of mountain or of cape;
But O too fond, when have I answer'd thee?
Ask me no more.
Ask me no more: what answer should I give?
I love not hollow cheek or faded eye:
Yet, O my friend, I will not have thee die!
Ask me no more, lest I should bid thee live;
Ask me no more.
Ask me no more: thy fate and mine are seal'd:
I strove against the stream and all in vain:
Let the great river take me to the main:
No more, dear love, for at a touch I yield;
Ask me no more.
3)
Все стены замка, склоны гор
Освещены зарёю летней;
Мерцает нежно гладь озёр,
А водопад шумит приветно.
Труби, рожок, сомнения не зная,
Труби; тебе пусть эхо вторит, затихая.
Внемлите! Ясно зазвучал,
Всё выше, чище и яснее
От рифов и отвесных скал
Призыв рожка из Края Феи!
Труби, рожок; долина же лесная
Тебе сейчас ответит эхом, затихая.
Любовь моя! Уже затих
Звук эха, упадая в поле;
Но эхо наших душ людских
Усилится для вечной доли.
Труби, рожок, сомнения не зная,
Труби; тебе пусть эхо вторит, затихая.
***
The splendour falls on castle walls
And snowy summits old in story:
The long light shakes across the lakes,
And the wild cataract leaps in glory.
Blow, bugle, blow, set the wild echoes flying,
Blow, bugle; answer, echoes, dying, dying, dying.
O hark, O hear! how thin and clear,
And thinner, clearer, farther going!
O sweet and far from cliff and scar
The horns of Elfland faintly blowing!
Blow, let we hear the purple glens replying:
Blow, bugle; answer, echoes, dying, dying, dying.
O love, they die in yon rich sky,
They faint on hill or field or river:
Our echoes roll from soul to soul,
And grow for ever and for ever.
Blow, bugle, blow, set the wild echoes flying,
And answer, echoes, answer, dying, dying, dying.
4)
К ней её бойца народ
Мёртвым внёс: она молчала;
?Плачет пусть: не то умрёт?, –
Вся прислуга тут сказала.
А затем хвалить бойца
Слуги принялись любовно –
Верного ей храбреца,
Но она застыла словно.
И одна из слуг тогда
Подошла отважно к телу,
Лик его открыв, но та
Как навеки онемела.
Няня дряхлая, скорбя,
Приголубила их сына.
Вдруг раздался плач: ?Тебя,
Мой сынок, я не покину?.
***
Home they brought her warrior dead:
She nor swooned, nor uttered cry:
All her maidens, watching, said,
'She must weep or she will die.'
Then they praised him, soft and low,
Called him worthy to be loved,
Truest friend and noblest foe;
Yet she neither spoke nor moved.
Stole a maiden from her place,
Lightly to the warrior stept,
Took the face-cloth from the face;
Yet she neither moved nor wept.
Rose a nurse of ninety years,
Set his child upon her knee—
Like summer tempest came her tears—
'Sweet my child, I live for thee.'
5)
Мы вечером вдоль поля шли
И колоски срывали,
Повздорив резко меж собой,
Но с плачем после ссоры той
Друг друга целовали.
Хранящая у нас любовь
Благословенна ссора,
Раз к пылким поцелуям нас
Она приводит скоро!
К дитя могиле подошли
Потом, полны печали,
И там, над маленьким холмом,
Мы с плачем над его холмом
Друг друга целовали.
***
Аs through the land at eve we went,
And plucked the ripened ears,
We fell out, my wife and I,
O we fell out I know not why,
And kissed again with tears.
And blessings on the falling out
That all the more endears,
When we fall out with those we love
And kiss again with tears!
For when we came where lies the child
We lost in other years;
There above the little grave,
O there above the little grave,
We kissed again with tears.
6)
Пустые слёзы, коих смысл неведом,
Какие-то отчаянные слёзы
Подступят к сердцу, а потом к очам,
Когда на нивы жёлтые смотрю,
Припоминая канувшие дни.
Ярки, как солнца луч рассветный
Над кораблём, везущим к нам друзей,
Печальны, как заката луч последний
Над скрывшимся в пучине кораблём.
Ярки, печальны канувшие дни.
Печальны, странны, словно на рассвете
Пернатых песнь для глохнущих ушей,
Когда для слепнущих очей окно -
Лишь как мерцающий квадрат какой-то.
Печально-странны канувшие дни.
Бесценны, словно поцелуй посмертный,
И словно поцелуй в мечте, желанны,
И памятны, как первая любовь,
И так они безумно невозвратны —
Смерть в жизни нашей, канувшие дни!
***
Tears, idle tears, I know not what they mean,
Tears from the depth of some divine despair
Rise in the heart, and gather to the eyes,
In looking on the happy autumn-fields,
And thinking of the days that are no more.
Fresh as the first beam glittering on a sail,
That brings our friends up from the underworld,
Sad as the last which reddens over one
That sinks with all we love below the verge;
So sad, so fresh, the days that are no more.
Ah, sad and strange as in dark summer dawns
The earliest pipe of half-awakened birds
To dying ears, when unto dying eyes
The casement slowly grows a glimmering square;
So sad, so strange, the days that are no more.
Dear as remembered kisses after death,
And sweet as those by hopeless fancy feigned
On lips that are for others; deep as love,
Deep as first love, and wild with all regret;
O Death in Life, the days that are no more!
Метки:
